Тайна личности Борна

— Ква-сай! — отдался в ушах пациента Уошберна его собственный клич.

Четвертый рыбак бросился прочь, не сводя глаз с маньяка, который просто посмотрел на него.

Все кончено. Трое из пятерых лежат без сознания, жестоко наказанные за то, что сделали. Вряд ли кто-то из них будет в состоянии самостоятельно сойти на берег, когда шхуна причалит.

Слова Лямуша выражали одновременно два чувства, одинаково сильные: изумление и презрение.

— Откуда вы пришли, я не знаю, но с моей лодки вы уберетесь.

Человек без памяти оценил непреднамеренную иронию этих слов. Он тоже не знал, откуда пришел.

— Теперь вам нельзя здесь оставаться, — сказал Джеффри Уошберн, входя в полутемную спальню. — Я искренне верил, что могу предотвратить любое серьезное покушение на вас. Но я не могу защитить вас после того, что вы сделали.

— Меня спровоцировали.

— На то, что вы натворили? Сломанное запястье, раны на шее и лице, требующие наложения швов? Тяжелое сотрясение мозга и повреждение почки? Не говоря уже об ударе в пах, приведшем к опухоли? По-моему, это называется разделаться с противником.

— Иначе разделались бы со мной, и я уже был бы трупом. — Он замолчал, но продолжил, прежде чем Уошберн успел вмешаться: — Нам нужно поговорить. Кое-что произошло, ко мне пришли новые слова. Нам нужно поговорить.

— Нужно, но невозможно. Времени в обрез. Вам необходимо уехать. Я уже все подготовил.

— Прямо сейчас?

— Да. Я сказал им, что вы ушли в деревню, скорее всего за выпивкой. Родственники покалеченных рыбаков наверняка отправятся вас искать. Все: братья, зятья, кузены. У них будут ножи, колья, даже пара ружей. Не найдя вас в деревне, они вернутся. Они не успокоятся, пока в самом деле вас не найдут.

— Из-за драки, которую не я начал?

— Из-за того, что вы покалечили троих человек, которые лишатся по меньшей мере месячного заработка. И еще кое из-за чего, что гораздо важнее.

— Что это?

— Оскорбление. Чужак одолел не одного, троих уважаемых рыбаков Пор-Нуара.

— Уважаемых?

— В физическом отношении. Матросы Лямуша считаются самыми отпетыми в округе.

— Это же чушь!

— Не для них. Дело чести. Быстро соберите вещи. Здесь стоит бот из Марселя, капитан обещал спрятать вас и высадить в полумиле к северу от Ла-Сьота.

У человека без памяти перехватило дыхание.

— Значит, пора, — тихо сказал он.

— Пора! — ответил Уошберн. — Я понимаю, что сейчас владеет вашей душой. Чувство беспомощности, словно вы в открытом море без руля, чтобы поставить лодку на курс. Все это время я был вашим рулем, теперь меня не будет рядом, тут я ничего не могу поделать. Но поверьте мне, когда я говорю: вы не беспомощны. Вы найдете дорогу.

— В Цюрих, — добавил пациент.

— В Цюрих, — согласился Уошберн. — Я тут собрал кое-что для вас. Сложил в клеенчатый пояс. Обмотайте вокруг талии.

— Что это?

— Это все деньги, что у меня были, около двух тысяч франков. Не много, но на первое время хватит. И мой паспорт, вдруг пригодится. Мы приблизительно одного возраста, фотографии восемь лет; люди меняются. Но не позволяйте никому присматриваться. Это просто официальная бумага.

— А вы как без паспорта?

— Он мне не понадобится, если вы пропадете.

— Вы очень порядочный человек.

— Думаю, вы тоже… Насколько я вас знаю. Правда, того, кем вы были раньше, не знал, так что за него не поручусь. Хотел бы, да не могу.

Человек без памяти стоял на палубе и наблюдал, как удаляются огни Пор-Нуара. Рыбацкая лодка углублялась во тьму, как пять месяцев тому назад погрузился во тьму он сам.

Как погружался во тьму теперь.

Глава 3

На французском побережье ни огонька, только луна скупо освещает контуры прибрежных скал. Лодка мерно покачивалась на волнах метрах в двухстах от берега. Капитан кивнул в сторону побережья.

— Между этими двумя скалами — песчаный пляж. Не очень большой, но вы доберетесь до него, если поплывете вправо. Мы можем подойти еще на тридцать — сорок футов, это лишние минута-две.

— Вы и так сделали больше, чем я ожидал. Благодарю вас.

— Не стоит. Я плачу долги.

— И я один из них?

— Вроде того. Доктор с Пор-Нуара заштопал троих из моей команды пять месяцев назад, после того чудовищного шторма. Так что вы не единственный, кто пострадал.

— Шторм? Вы знаете меня?

— Вы лежали на операционном столе, белый как мел, но я вас не знаю и не хочу знать. У меня тогда не было ни денег, ни улова, доктор сказал, что я могу заплатить, когда дела будут обстоять лучше. Вот теперь я плачу.

— Мне нужны документы, — сказал беглец, почуяв, что может надеяться на помощь. — Мне необходимо переделать паспорт.

— При чем тут я? — спросил капитан. — Я лишь обещал высадить вас здесь, в этом местечке к северу от Ла-Сьота. И все.

— Вы бы этого не сказали, если бы не могли сделать еще что-нибудь.

— Я не повезу вас в Марсель. Не хочу нарываться на полицию. У берега полно патрульных лодок. Ищут наркотики и наркоманов. Платишь им либо расплачиваешься двадцатью годами за решеткой.

— Что означает, я могу добыть бумаги в Марселе. А вы мне поможете.

— Я этого не говорил.