Тайна личности Борна

— Стало быть, вы уже списали себя… — произнес Джейсон, только теперь заметив, что карман генеральской куртки оттопырился от пистолета.

— Суда я не перенесу, если вы имеете в виду это…

— Чудесно! Сам Карлос не сумел бы изобрести ничего лучше! Ему даже не придется пускать в ход оружие. Зато тем, кто ведет подсчет, будет ясно, что это его рук дело.

— Тем, кто ведет подсчет, ничего ясно не будет. Просто сердечная болезнь, приступ… А что там будут плести убийцы и воры, меня не интересует.

— А если я расскажу правду? Расскажу, почему вы убили ее?

— Кто вас послушает? Даже если вам удастся остаться в живых. Я не дурак, мсье Борн. Вы скрываетесь не только от Карлоса. За вами охотится не он один. Считайте, что вы сами мне это дали понять. Вы не пожелали назвать своего имени… из соображений моей же собственной безопасности, по вашим словам. А когда все будет кончено, сказали вы, мне вовсе не обязательно показываться на людях с вами вместе… Вряд ли так говорил бы человек, заслуживающий доверия.

— Но вы доверились мне.

— Я же объяснил почему, — возразил Вийер, глядя не на него, а в сторону, на свою убитую жену. — Потому, что прочел в ваших глазах…

— Правду?

— Правду.

— Тогда взгляните мне в глаза еще раз. В них все та же правда. Тогда, на дороге в Нантер, вы сказали, что выслушаете меня — за то, что я возвратил вам жизнь. Сейчас я вновь пытаюсь вам ее возвратить. Вы можете остаться на свободе, чтобы и дальше бороться за то, что считаете важным и что считал важным ваш сын. Вы сможете победить!.. Не надо заблуждаться: я не играю в благородство. Вы останетесь в живых и сделаете то, о чем я прошу, — только тогда не погибну я, только тогда обрету свободу.

— Почему? — поднял на него глаза старый солдат.

— Я сказал вам, что мне нужен Карлос, потому что он отнял у меня нечто, без чего невозможна моя жизнь, мое душевное здоровье. Это произошло по его вине. Это правда, я в этом уверен. Но это не вся правда. Ибо во всем этом замешаны и другие люди — порядочные и нет, — с которыми меня связывает соглашение настигнуть и схватить Карлоса. Они хотят того же, что и вы. Но произошло нечто такое, чего я не могу объяснить, даже пытаться не стану. И теперь эти люди думают, что я их предал. Что я вступил в сговор с Карлосом, украл их миллионы и убил тех, через кого осуществлялась моя связь с ним. Имея повсюду своих агентов, они отдали приказ о расправе надо мною. Вы правы: я скрываюсь не только от Карлоса. За мной охотятся и другие, которых я не знаю и не могу узнать. По совершенному недоразумению. Я не совершал того, что мне приписывают, но никто не желает меня слушать. Ни в каком сговоре с Карлосом я не состою: вам это прекрасно известно.

— Я вам верю. И ничто не мешает мне позвонить от вашего имени. Ведь я у вас в долгу.

— Но как? Что вы им скажете? «Человек, известный мне под именем Джейсона Борна, не состоит ни в каком сговоре с Карлосом. Это мне известно, поскольку он выдал мне любовницу Карлоса, эта женщина оказалась моей женой, и я удушил ее своими руками, чтобы не пятнать позором свое имя. Теперь я собираюсь позвонить в Сюрте и признаться в содеянном — разумеется, не объясняя, почему я ее убил. Или почему собираюсь теперь покончить с собой…» Что-нибудь в этом роде, генерал? Так вы собираетесь все изложить?

Старый солдат некоторое время молча смотрел на Борна, поняв, в чем кроется главное противоречие, затем произнес:

— Значит, я не в силах вам помочь.

— Хорошо. Прекрасно. Карлос один срывает весь банк. Даже она в выигрыше. В проигрыше остаетесь вы. И ваш сын. Валяйте, звоните в полицию, потом суйте себе дуло пистолета в рот и сносите к чертовой матери свою башку! Давайте! Именно этого вы хотите! Выйти из игры, лечь и умереть! Больше вы ни на что не годитесь! Старик, хнычущий от жалости к самому себе! Старик! Видит Бог, вы не чета Карлосу. Вам не равняться с человеком, который подложил на улице Бак пять динамитных шашек и взорвал вашего сына…

— Прекратите. Говорю вам, прекратите! — Руки Вийера дрожали, затряслась и голова.

— Говорите? То есть приказываете? Старикашка в кителе с медными пуговицами отдает приказы? И не подумаю. Я не слушаюсь таких, как вы. Ничтожество! Да вы в подметки не годитесь тем, с кем боретесь. Те, по крайней мере, делают, что обещают, и поджилки у них не трясутся. А вы нет! У вас за душой одни слова. Пустые слова. Банальности. Ну так ложитесь и подыхайте! И не смейте мне приказывать.

Вийер вскочил и, дрожа от ярости, закричал:

— Я сказал вам, хватит!

— Мне плевать на то, что вы сказали! Я с первого взгляда раскусил вас. Карлос помыкает и будет помыкать вами всегда. Вы были его холуем при жизни и останетесь после смерти!

Лицо старого солдата исказила гримаса боли. Несколько театральным жестом он вытащил из кармана пистолет, но в голосе его звучала настоящая угроза:

— Я убил за свою жизнь немало людей. При моей профессии это, как ни жаль, было неизбежно. Я бы не хотел убивать вас, но буду вынужден сделать это, если вы не прекратите пренебрегать моей волей. Оставьте меня. Ступайте прочь.