Тайна личности Борна

— Да, мсье? — Помня о событиях в отеле, дежурный подходил с опаской.

— Я неважно себя чувствую, перебрал вашего отличного швейцарского вина.

— Бывает, мсье! — Парень широко улыбнулся, явно успокаиваясь.

— Моя жена считает, что хорошо бы подышать свежим воздухом, прежде чем отправиться в город.

— Прекрасная мысль, мсье.

— Внутри все еще не угомонились? Я уж было думал, полицейские не выпустят нас, однако этот офицер вовремя понял, что еще минута — и меня стошнит прямо на его форму.

— Не угомонились, мсье. Они заполонили отель. Но мы не должны об этом распространяться.

— Разумеется. Но у нас проблема: сегодня прилетает мой коллега, и мы договорились встретиться в ресторане. А я забыл название. Помню только, что на фасаде какие-то странные фигуры… украшение, что ли. Вроде трех пирамид.

— Это «Три альпийские хижины», мсье. В переулке от Фалькенштрассе.

— Точно! А чтобы отсюда доехать туда… — Борн тянул: пьяный человек пытается сосредоточиться.

— После стоянки налево, потом метров сто прямо от большой дамбы, затем направо. Выедете на Фалькенштрассе, а потом уже не пропустите переулок. Там на углу указатель.

— Огромное спасибо. А через несколько часов, когда мы вернемся, вы еще будете в отеле?

— Да, я дежурю до двух часов, мсье.

— Прекрасно. Я найду вас и поблагодарю более конкретно.

— Спасибо, мсье. Вам нужна машина?

— Нет, благодарю. Я еще немного прогуляюсь.

Молодой человек попрощался и подошел к отелю. Джейсон, прихрамывая, повел Мари к двухместному автомобилю.

— Поторопитесь, ключ под сиденьем.

— А что мы будем делать, если нас остановят? Дежурный увидит, что автомобиль выезжает, и поймет, что вы его украли.

— Сомневаюсь. Если мы уедем не мешкая, пока он не вышел из толпы.

— А если все же увидит?

— Тогда остается надеяться, что вы быстро ездите, — сказал Борн, подталкивая ее к дверце. — Садитесь.

Служащий обогнул отель и внезапно ускорил шаг. Джейсон вытащил пистолет и захромал вокруг машины, опираясь на капот и не сводя дула с лобового стекла. Распахнул дверцу, залез на сиденье рядом с Мари.

— Черт побери, я сказал: ключи!

— Хорошо… Я ничего не соображаю.

— Напрягитесь!

— О Боже!

Она полезла под сиденье, пошарила там рукой, пока не наткнулась на небольшой кожаный футляр.

— Заводите мотор, но не двигайтесь с места, пока я не скажу.

Борн посмотрел, не, видно ли света от фар подъезжающей машины, это могло бы объяснить, почему дежурный перешел на быстрый шаг, почти побежал: новый клиент. Света не было, значит, могло быть другое объяснение. Двое незнакомцев на стоянке.

— Поехали. Быстро. Надо отсюда выбираться.

Через несколько секунд они были уже у выезда со стоянки «Карийон дю Лак».

— Притормозите, — приказал Борн.

На дорожку выворачивало такси.

Борн затаил дыхание и оглянулся на отель; происходящее под навесом объяснило, почему служащий прибавил шагу. Между полицией и несколькими постояльцами вспыхнула перебранка. У покидающих отель проверяли документы, образовалась очередь, ни в чем не повинные люди злились, что их заставляют ждать.

— Поехали, — сказал Джейсон, скривившись от нового приступа боли. — Дорога свободна.

Это было цепенящее чувство, жуткое и страшное. Три черных треугольника оказались в точности такими, какими ему представлялись: барельеф из темного дерева на белом камне. Три равнобедренных треугольника, символические изображения шале в альпийской долине, занесенных снегом почти по самую крышу. Над верхушками треугольников готическим шрифтом выведено название ресторана «Drei Alpenhauser».[21] Под эмблемой — двойные двери, соединенные сводом, достойным собора, с массивными железными кольцами вместо ручек, как в альпийских замках.

Здания по обе стороны узкой мощеной улицы воссоздавали облик Цюриха, Европы давно прошедших дней. Этой улочке не пристали автомобили, воображение рисовало экипажи, запряженные лошадьми, кучеров в кашне и цилиндрах на высоких козлах и газовые фонари. Это была улица, полная картин и звуков из забытых воспоминаний, подумал человек, у которого не было воспоминаний, которые можно забыть.

Впрочем, одно было, яркое и тревожное. Три темных треугольника, тяжелые балки и свет свечей. Он не ошибся: это было цюрихское воспоминание. Но из другой жизни.

— Приехали, — сказала Мари.

— Знаю.

— Что теперь? Говорите, — закричала женщина. — Проезжаем!

— Езжайте до следующего угла, затем поворачивайте налево. Объедем квартал и вернемся сюда.

— Почему?

— Хотел бы я знать.

— Что?

— Делайте, как я сказал!

Кто-то был здесь… в этом ресторане. Почему не возникают новые образы? Образ. Имя.