Тайна Лоэнгрина

После обеда Сильва бродил по Хоэншвангау. В средние века Лебединый замок стал центром миннезингеров. Сам Тангейзер17, по преданиям, гостил в Хоэншвангау во время возвращения из своего паломничества в Рим. Рыцари Швангау владели замком несколько столетий. В шестнадцатом веке рыцари покинули эти места, и Хоэншвангау постепенно разрушался. Отец Людвига, Максимилиан, приобрел оставшиеся руины и приказал отреставрировать замок. А немецкие художники-романтики, вдохновляясь средневековыми легендами, создали чудесные настенные росписи.

Хоэншвангау и сейчас принадлежит королевскому Дому Виттельсбахов; часть его закрыта: там находятся жилые помещения семьи. Однако и того, что открыто для публики, достаточно, чтобы понять, в какой романтической атмосфере воспитывался юный принц Людвиг. Именно здесь «сказочный король» открыл для себя мир рыцаря Лоэнгрина, неотделимый от истории «лебединого удела» Швангау и его рода.

Гуляя по замку и парку, Сильва беспрестанно думал о маленьком мальчике, баварском кронпринце Людвиге, формирование которого проходило в родовом поместье Хоэншвангау. Детство и юность, проведенные здесь, и тот факт, что воспитанием мальчика ни отец, Максимилиан Второй, ни мать, Мария Фредерика Прусская, не занимались и с иронией воспринимали фантазии сына, отдаляли Людвига от мирской суеты и погружали в мир грез и сказочных героев, который впоследствии юный король пытался воплотить в своей королевской жизни.

Да и сами альпийские пейзажи, где король позже возводил свои замки, пробуждают романтическое отношение к действительности. Среди этих гор, лесов, озер и ущелий так естественно мечтать и предаваться элегическим настроениям! Здесь сама природа навевает мысли о средневековых рыцарях, миннезингерах, сказочных феях, лесных существах (добрых и не очень) и чудесах.

Сильва подумал, что человеку с ранимой и возвышенной душой, которой, несомненно, обладал Людвиг, невозможно оставаться равнодушным к романтике этих мест, средневековым легендам и музыке Вагнера.

Вечером Сильва и Теодор слушали в «Ютьюбе» «Лоэнгрина». Негромко, чтоб не мешать хозяйке. Картинный рыцарь неустанно «следил» за слушателями. А когда Сильва прикрывал глаза, ему чудилось, что картина оживала: по темно-синей поверхности воды шла легкая рябь, лебедь, тянущий лодку, расправлял крылья, а Лоэнгрин был готов выйти за пределы золоченой рамы.

Коту музыка нравилась. Правда, когда звучала тема зла и в действие вступали виолончели и фаготы, Тео начинал подрагивать. Хотя, возможно, кот просто дрожал во сне, а у Сильвы разыгралось воображение.

* * *

– Что вы будете пить, – поинтересовалась Анка, управляясь с омлетом и тостами.

– Чай, – ответила Грета.

– Чай, – повторил Сильва.

Анка уточнила:

– Зеленый, черный? Я не успела расспросить Урсулу, какой чай вы предпочитаете, фрау Генриетта.

– Мне, пожалуй, зеленый. И бросьте в заварник пару цветков гибискуса.

– Заваривать я умею, никто не жаловался. А вам какой? – обратилась она к Сильве.

– Мне тоже зеленый.

Кот крутился рядом в надежде получить кусочек сыра или омлета. Запах сыра вызывал у Тео легкое возбуждение; он терся о ноги, выпрашивая аппетитный ломтик. Его уморительный вид рассмешил Сильву и Грету – пришлось поделиться с котом сырной вкусняшкой.

– Грета, не возражаешь, если я сегодня у плиты стоять не буду? Раз у тебя появилась помощница, я уйду. Или я тебе нужен?

– Ты можешь заниматься своими делами, Сильва. Какие у тебя планы?

– Нойшванштайн. И хочу подняться на гору Тегельберг. К обеду меня не жди.

– Ладно, буду обедать в одиночестве. А вечером я расскажу тебе о сказочном короле.

– С удовольствием послушаю. Уверен, что ты знаешь гораздо больше, чем пишут туристические путеводители.

– Еще бы. Я поделюсь с тобой историями, которые мало кому известны.

– Ты меня заинтриговала. Может, сейчас расскажешь? Я готов слушать.

– Нет. Вечером. Затопим камин, и я расскажу тебе сказку. Ты любишь сказки?

– Не поверишь, я до сих пор их читаю. Недавно «Тысячу и одну ночь» закончил, – рассмеялся Сильва. – Все восемь томов. Это, конечно, взрослые сказки. Но какие!

– Ты тоже романтик, племянничек?

– Тоже? Намекаешь на Людвига?

Грета кивнула.

– Может быть. Вчера в Хоэншвангау я представлял, как Людвиг рос, формировался, мечтал… Может быть… – повторил Сильва с улыбкой, – я тоже романтик, да.

– Советую начать визит с моста Мариенбрюке. Он назван так в честь матери короля Марии Фридерики Прусской. Мост пересекает ущелье, там потрясающие виды.

– Спасибо, Грета. Я так и сделаю.

– А замок лучше начать осматривать сверху, с Зала певцов.

Анка подала чай и небольшие булочки. Запах от чая исходил очень приятный, однако его вкус Сильве не понравился; он сделал глоток и отставил чашку. Зря он попросил травяной сбор, надо было ограничиться обычным черным чаем. Но он не стал смущать девушку своим недовольством. У Греты чайный вкус никаких претензий не вызвал.

– Тебе не нравится? – тихо спросила она.

– Просто передумал пить чай. Лучше кофе.

– Анка, сделайте кофе для Сильвы, – попросила Грета девушку.