Тайна лорда Листердейла

Тупик! Случайная фраза, брошенная без всякого умысла, неожиданно больно его задела, напомнив, что теперь он загнал себя в тупик, да. Добровольно отгородился от всего мира. Но из любого тупика есть выход на улицу. Что-то юное и безрассудное всколыхнулось в нем.

В него верили — и лучшая часть его натуры не могла остаться к этому равнодушной. Не мог он остаться равнодушным и к задаче, которую перед ним поставили, — ведь он был криминалистом по призванию. Да, он хотел взглянуть на тех, о ком она говорила. И составить о них собственное мнение.

— Ну, если вы действительно убеждены, что я могу быть чем-то полезен… Но учтите: я ничего не обещаю.

Он был уверен, что его согласие вызовет бурю восторга. Но она приняла его совершенно спокойно.

— Я знала, что вы поможете. И всегда считала вас настоящим другом. Вы пойдете со мной прямо сейчас?

— Нет. Думаю, лучше перенести мой визит на завтра.

И оставьте мне, пожалуйста, координаты адвоката мисс Крэбтри. Возможно, мне понадобится кое-что с ним обсудить.

Записав имя и адрес адвоката, Магдален Воэн поднялась.

— Я.., я действительно ужасно вам благодарна, — натянуто произнесла она. — До свидания.

— А ваш адрес?

— Боже, какая же я рассеянная! Это в Челси. Бульвар Палатайн, восемнадцать.

На следующий день ровно в три часа сэр Эдвард Пэллисер важным неторопливым шагом приблизился к дому мисс Воэн. К тому времени он успел выяснить несколько вещей. Утром он заглянул в Скотленд-Ярд, где помощником комиссара работал его старинный друг, а также побеседовал с адвокатом покойной мисс Крэбтри. После этих визитов он имел куда более ясное представление о деле.

Так он узнал, что у мисс Крэбтри был довольно странный способ вести свои денежные дела. Она никогда не пользовалась чековой книжкой, предпочитая вместо этого письменно извещать адвоката, чтобы тот подготовил к ее приходу необходимую сумму в пятифунтовых банкнотах. Сумма эта практически всегда была одна и та же: триста фунтов каждые три месяца. Мисс Крэбтри лично приезжала за ними в извозчичьей пролетке, которую считала единственно надежным средством передвижения. Кроме этих вылазок к адвокату, она никуда не отлучалась, все время сидела дома.

В Скотленд-Ярде сэру Эдварду сообщили, что финансовая сторона дела была тщательно изучена. Мисс Крэбтри должна была вот-вот распорядиться о выдаче очередной ежеквартальной суммы. Предположительно, предыдущие триста фунтов должны были быть уже полностью — или почти полностью — потрачены. Однако удостовериться в этом оказалось решительно невозможно. Судя по записям в ее расходных книгах, в последнем квартале мисс Крэбтри истратила значительно меньше трехсот фунтов. Однако она еще имела привычку рассылать пятифунтовые банкноты нуждающимся друзьям и родственникам. Короче, выяснить, сколько денег было в доме на момент убийства, так и не удалось. При обыске не нашли ничего.

Вот об этом-то последнем обстоятельстве и размышлял сэр Эдвард, приближаясь к дому номер восемнадцать (небольшому особняку без цокольного этажа) по бульвару Палатайн.

Дверь ему открыла низенькая пожилая служанка с настороженным взглядом. Она проводила его в просторную сдвоенную комнату. Вскоре к нему вышла Магдален. Взгляд у нее был еще напряженнее, чем прежде.

— Вы хотели, чтобы я расспросил ваших близких, — с улыбкой произнес сэр Эдвард, пожимая ее руку. — Боюсь, именно за этим я и пришел. Прежде всего, я хотел бы знать, кто видел вашу тетю последним и когда именно это было?

— После чая, в пять вечера. Это была Марта. Днем она выходила в банк — оплатить счета и принесла тете Липли расписки и сдачу.

— Вы ей доверяете?

— Марте? О, абсолютно! Она прослужила у тети Липли — дайте подумать — тридцать лет, если я ничего не путаю. Она сама честность!

Сэр Эдвард кивнул.

— Еще вопрос. Почему ваша кузина, миссис Крэбтрц, приняла таблетку от головной боли?

— Ну, потому что у нее болела голова, я думаю.

— Разумеется, но, возможно, голова у нее разболелась по какой-то особой причине?

— Ну, в общем, да. За ленчем вышла довольно неприятная сцена. Эмили человек нервный и легковозбудимый. Порой они с тетей Лилли ссорились.

— Это и произошло за обедом?

— Да. Тетя частенько придиралась по мелочам, так что все началось практически на пустом месте. Ну, и пошло и поехало… Эмили понесло, и она заявила, что, мол, ноги ее больше не будет в этом доме, что ее здесь попрекают каждым куском, в общем, всякую чушь. А тетя тоже соответственно ответила, что чем раньше она и ее муженек уберутся из дома, тем лучше. Но все это, конечно, были пустые, вызванные только обидой слова.

— Пустые потому, что мистер и миссис Крэбтри никак не могут позволить себе.., э-э… «убраться»?

— О, не только поэтому. Вильям был очень привязан к тете Лилли. Очень.

— А других ссор не было, а?

Магдален слегка покраснела.

— Вы имеете в виду меня? Весь этот шум по поводу моего намерения стать манекенщицей?

— А ваша тетя была против?

— Да.

— А действительно, зачем вам становиться манекенщицей, мисс Магдален? Неужели вас привлекает подобный образ жизни?

— Нет, но все лучше, чем продолжать жить здесь.