Тайна лорда Листердейла

— Джим и я — мы помолвлены. Да — прошлым вечером. О мама, это похоже на то, что сказка становится былью.

— Моя дорогая! Я так за тебя рада, так рада!

И мать с дочерью крепко обняли друг друга.

— Ты знаешь, Джим буквально влюблен в тебя, почти так же, как в меня, — наконец сказала Барбара с озорным смехом.

Миссис Сен-Винсент очень мило покраснела.

— Правда, правда, — продолжала настаивать девушка. — Ты считала, что этот дом больше всех необходим мне, но в действительности он прежде всего хорош — для тебя. Руперт и я чувствуем себя здесь все-таки только жильцами. А ты… ты словно всегда тут и жила.

— Не говори чепухи, дорогая.

— Это не чепуха. Этот дом похож на зачарованный замок, а ты зачарованная принцесса, ну а Квентин — о! — добрый волшебник.

Миссис Сен-Винсент засмеялась и согласилась с последним ее утверждением.

Руперт воспринял известие о помолвке сестры очень спокойно.

— Я чувствовал, что все к этому и идет, — заметил он тоном умудренного старца.

Однажды они с матерью обедали вдвоем, Барбара и Джим ушли куда-то развлекаться.

Квентин поставил перед Рупертом бутылку портвейна и молча удалился.

— Этот старый сыч какой-то странный, — сказал Руперт, кивая в сторону закрытой двери. — В нем есть что-то загадочное, что-то…

— Подозрительное, не так ли? — продолжила за него миссис Сен-Винсент со слабой улыбкой.

— Мама, как ты догадалась, что я собирался сказать? — строго спросил Руперт.

— Это же твое любимое словечко, дорогой. Тебе все вокруг кажется подозрительным. Я даже думаю, ты не исключаешь, что именно Квентин убил лорда Листердейла и засунул его тело под паркет.

— Не под паркет, а в тайник за панелями, — поправил ее Руперт. — Ты всегда выражаешься не совсем точно, мама. Нет, это я выяснил. В момент исчезновения хозяина Квентин был в Кингсл Чевиот.

Миссис Сен-Винсент еще раз нежно улыбнулась сыну и, встав из-за стола, ушла в гостиную. Какой он еще, в сущности, ребенок…

Внезапно ей вспомнились слова седого конторщика о том, что отъезд лорда Листердейла из Англии был очень поспешным. Наверное, это было неспроста. Она все еще обдумывала это, когда вошел Квентин с кофейным подносом.

— Вы ведь очень давно служите у лорда Листердейла, не так ли? — спросила она.

— Да, мадам, я поступил к нему совсем еще юнцом — мне был двадцать один год. Это было еще при старом лорде. Я начинал третьим ливрейным лакеем[12].

— Вы, наверное, знаете лорда Листердейла очень хорошо. Что он за человек?

Дворецкий немного пододвинул поднос, чтобы ей было удобнее класть в кофе сахар, и отвечал с обычной своей невозмутимостью:

— Лорд Листердейл был очень эгоистичным джентльменом, мадам, он никогда не считался с другими людьми.

Он взял поднос и унес. Миссис Сен-Винсент осталась сидеть с чашкой кофе в руках, она явно была озадачена. Ее поразил тон Квентина, и еще это слово… Ну да, Квентин употребил слово «был». Значит, он думает или даже уверен… Она заставила себя встать. Не многим же она отличается от Руперта! Но сколько леди Сен-Винсент ни подтрунивала над собой, охватившая ее тревога не исчезала… Позднее она говорила, что первые подозрения она почувствовала именно в тот момент.

Теперь, после того как будущее Барбары определилось, она чаще могла думать о чем-то другом. Но, как правило, все ее мысли так или иначе касались тайны лорда Листердейла. Что бы там ни было на самом деле, Квентину наверняка что-то известно… Какими странными были эти его слова: «…очень эгоистичный джентльмен, не считался с другими людьми». Что он имел в виду? А тон совсем как у судьи — невозмутимый и беспристрастный. Не исключено, что Квентин причастен к исчезновению лорда Листердейла? И даже к возможной трагедии? Единственное письмо полковнику Карфаксу из Восточной Африки, несмотря на всю нелепость опасений Руперта, было действительно каким-то подозрительным.

Однако, сколько миссис Сен-Винсент ни пыталась, она решительно не могла себе представить Квентина в роли злодея или мошенника. Квентин, говорила она себе снова и снова, — очень хороший человек.

Она повторяла это с чисто детской убежденностью и простодушием. Квентин хороший человек. Но он конечно же что-то знал!

Она никогда больше не заговаривала с ним о хозяине. Словно эта тема вообще никогда ее не интересовала. Руперт и Барбара были заняты своими проблемами, и никаких попыток обсуждения мистера Листердейла больше не возникало.

В конце августа ее смутные догадки относительно того, что Квентин что-то скрывает, получили подтверждение.

Руперт уехал в отпуск с другом, у которого был мотоцикл с прицепом. Уехал на две недели. Но уже через десять дней он, не на шутку испугав миссис Сен-Винсент, вдруг ворвался в гостиную, где она писала письма.

— Руперт! — воскликнула она.

— Я знаю, мама. Ты не ожидала увидеть меня — я должен был приехать через три дня. Но кое-что заставило меня поторопиться… Андерсону — ты знаешь, это мой приятель, — было безразлично, куда ехать, поэтому я предложил взглянуть на Кингс Чевиот…

— На Кингс Чевиот? Но зачем?