Тайна лорда Мортона

Мне даже не требовалось ему помогать. Словно простой смертный, разинув в изумлении рот, я наблюдал, как Даниил Мельхиор, применяя боевую магию пополам с черной магией вуду, изгоняет привидение.

Наконец Жертва исчезла, всосалась в стену. Даниил уронил руки, через несколько секунд погас и Знак Силы. Площадка погрузилась в темноту. Оставалось только одно светлое пятно на потолке – распахнутый люк.

А потом Даниил тихонько подошел и сел передо мной на корточки. Я попытался улыбнуться, хотя мною еще владел страх.

– Вам плохо? – прошептал мальчик.

– Наверное, я просто подвернул ногу, – ответил я. – Все пройдет.

Ловкие мальчишеские руки пробежали по обеим моим ногам от бедер до лодыжек. Задержались на левой, которая болела.

– Вот тут?

– Да.

– Ни перелома, ни вывиха... Наверное, просто ушиб.

– Да. – Я сел поудобнее, насколько это возможно на камнях, подтянул ногу и помассировал ее. Боль в самом деле отступала.

– Ты почему не ушел? Ты же хотел уйти...

– Я вернулся. – Даниил все сидел на корточках, но мои глаза уже привыкли к темноте, и я мог рассмотреть его лицо. – То есть сначала я хотел уйти, но меня что-то вернуло. Что-то сильнее меня. Оно мне словно сказало: «Ты должен его спасти!»

– Но ты хотел убежать, – напомнил я.

– Да, – мальчик обернулся на открытый люк, – я не хочу к инквизиторам. Они пытали папу и маму. Родители рассказывали мне об этом... Маме было тринадцать лет, папе пятнадцать. А их пытали...

– Твои родители были боевиками?

– Не знаю. Они не говорили. Они хотели родить сверхмага...

– Ты им стал, – улыбнулся я и, дотянувшись, потрепал его по длинным лохматым кудрям. – Ты пользуешься заклинаниями, которые не изучают и на седьмом курсе. А для тебя они будто семечки. Ты талант, Даниил!

– Скажите это инквизиторам, – скривился он. – Когда они за мной приедут.

– Сначала придет Искатель. Знаешь, кто это такой? – Даниил серьезно кивнул. – Так вот, сперва именно он решит, виновен ты или нет. И если виновен, вот тогда...

– А если нет?

– Если нет – перед тобой извинятся и отпустят. И перед Эмилем Голдой тоже.

– Эмиль пострадал зря, – убежденно прошептал мальчик. – Из-за меня. А вот я...

– А что ты?

Даниил на четвереньках подполз поближе. Глаза его вспыхнули, словно угольки.

– Я слышу голоса, – прошептал он дрожащими губами. – Вернее, один, но он... он какой-то странный. Ведь это он велел мне только что вернуться и вас спасти. И он же подсказывал мне, что и как делать. И с ножом этим... возле Комнаты Без Углов. Он сказал – и я сделал. И раньше еще было несколько раз...

– Ну, это меняет дело! – оживился я. – Тогда просто скажешь инквизиторам, что слышишь этот голос, и они отыщут того, кто с тобой разговаривает. И все! А тебя отпустят.

– Правда?

– Чистая правда, – кивнул я. – Ну, может, слегка подкорректируют твои способности, чтобы ты больше не смог слышать другие голоса. Ведь если ты один раз попался на эту удочку, можешь попасться и во второй. У человека меняется восприимчивость, понимаешь?

Даниил помолчал, обдумывая услышанное. Я же старался выглядеть как можно увереннее, потому что сам сомневался в правдивости своих слов. Инквизиторы, конечно, отыщут того, кто управляет Даниилом, но их методы поиска, мягко говоря, далеки от совершенства.

Одно было хорошо – мальчик, кажется, раздумал убегать.

– Вы пойдете к себе? – спросил он.

– Нет. – Я пошевелил левой ногой. – Посижу немножко тут. Путь предстоит долгий, так что лучше набраться сил.

– Я с вами, – сказал Даниил.

– Тогда иди сюда. Тут ужасно холодно.

Несостоявшийся беглец прижался ко мне. Вместе и правда было теплее, настолько теплее, что уже через минуту я почувствовал, как глаза мои закрываются сами собой.

Я проснулся от бурчания своего желудка. В сказках герои могут терпеть голод и холод, а уж былинные и мифологические персонажи, кажется, вовсе не нуждались в таких банальных вещах, как теплый обед, мягкая постель и уборная. У меня же затекло все тело, ломило кости, в животе бурчало, а мочевой пузырь готов взорваться. Да еще и левая рука онемела напрочь. Но именно слева ко мне прижимался во сне Даниил Мельхиор. Мальчик еще спал. Свет, лившийся из распахнутого люка, позволял разглядеть его бледное лицо, еще по-детски мягкое, но уже со взрослыми морщинками.

На улице, судя по всему, было ненастно – свет в люке был какой-то серый, и на пол время от времени падали капли. Я размял ноги и потрепал Даниила по плечу:

– Подъем, соня!

– Нет! Я не хочу! – вскрикнул он и проснулся.

– Как жизнь? – поприветствовал я его.

– Ух ты! А я думал, мне это все приснилось! – Он сел на пятки и огляделся.

– Опять голоса слышал? – догадался я.

– Ну... почти.

– Понятно. Давай-ка выбираться отсюда!

Я встал, потянулся, с трудом разминая конечности. Даниил вскочил, как кузнечик, – свеж, бодр, подтянут.

Ушибленная нога заболела шагов через десять, так что спускались мы осторожно. Даниил шел рядом, хотя мог легко меня бросить. Подозреваю, что это было от страха, – как ни силен был этот подросток вчера ночью в бою с Закладной Жертвой, при дневном свете перед лицом встречи с Искателем и инквизиторами он отчаянно трусил.