Тайна Лоринг-Чейза

– Нет. А какой он из себя?

– Неважно, продолжай!

– Ну, пошел я в глубь комнаты, к двери. Никаких колебаний, голова холодная. Снял шляпу, чтобы заткнуть ему рот, если он случайно закричит… Только я хотел выйти в коридор, как услышал смех. О, я хорошо знал этот смех, приятель, тихий такой, вроде бы добродушный, а на самом деле издевательский смех. Стиснул я нож покрепче, и вдруг этот смех резко оборвался, а вместо него – мокрый натужный кашель, а потом хрип. Не хотел бы я услышать его снова! Я прямо окаменел, душа в пятки ушла – это у меня-то, который пришел, чтобы прикончить своего врага! Я испугался, как мальчишка, стоял в ледяном поту и дрожал – потому что понял, что значит этот хрип!

– Так… А дальше?

– Я уронил шляпу.

– Ты слышал или видел что-нибудь еще?

– А как же, слышал скрип ступенек и словно женское платье прошуршало по стене…

– А может, мужской сюртук?

– Может, и сюртук, приятель, тут я не уверен, хотя мне тогда показалось, что это скорее похоже на женское платье.

– И это… все?

– Нет. Я подождал, пока все затихнет, и подкрался к той комнате… Дверь была открыта, и я увидел…

– Разве свечи горели?

– Ага, приятель, горели… А Лоринг сидел весь в крови, мертвый… Он пялился в потолок – и все еще скалился! Я-то сразу понял, что жизни в нем, как в бревне, но на всякий случай подошел чуток поближе… и тут услыхал шаги. Очень осторожные шаги. Кто-то спускался по лестнице…

– Походка – мужская?

– Вроде бы мужская. Ну, я поджал хвост и драпанул через окно. А про шляпу, ясное дело, начисто забыл. Черт бы ее побрал! Можешь мне верить, приятель, это святая правда!

Дэвид посидел, глядя на свою правую руку, то сжимая ее в кулак, то разжимая, наконец Баукер решился отвлечь его от этого занятия.

– Ты веришь мне, приятель? – с надеждой спросил он. – Я рассказал тебе всю правду, как на духу.

Дэвид сумрачно глянул в изможденное лицо бывшего каторжника, отвернулся и сказал, как будто простонал:

– Помоги мне Боже… Верю.

– Что с тобой, парень? Ты не болен?

– Нет.

– А я вот совсем раскис, нога почти не ходит. А эти… охотятся за мной, словно за диким зверем. Все из-за шляпы. Ловят за дело, которого я не делал, во всяком случае, не успел. Что за напасть, не повторилось бы как тогда!.. У тебя, разумеется, с собой ничего съестного, приятель? Я, понимаешь, целый день отлеживался в лесу, а человек должен есть. Может, завалялась какая-нибудь корка?

– Еды я могу принести, – сказал Дэвид. – Если ты подождешь, сделаю это с радостью.

– Нет, нет, приятель, сердечно благодарен, но риск слишком велик. Тебя могут заметить и выследить… Этот парень с Боу-стрит – хитрющий, как лисица, только, чтобы меня поймать, надо быть еще хитрее. Я ведь здешние места знаю как свои пять пальцев, а то и лучше!

– А как насчет денег? У меня осталось около тридцати шиллингов от тех двух гиней, которые ты мне одолжил…

– Оставь себе, приятель. Денег у меня много, хотя я отдал бы их все за плотный ужин с кружкой пива.

– Что я могу сделать для тебя, Бен Баукер?

– Да что там… – Бывший каторжник печально махнул рукой. – Просто пожелай мне удачи. Она меня не баловала. Ну, и кроме того… можешь по-дружески пожать мне руку… в знак того, что веришь мне и не сомневаешься в том, что я рассказал тебе истинную правду.

Дэвид не колеблясь протянул руку Бену Баукеру.

– Удачи тебе, Бен! – сказал он. – Милосердное провидение уберегло тебя от преступления ради какой-то хорошей цели. В конце концов, это и есть самая большая удача. И если ты когда-нибудь разыщешь свою Нэнси, то придешь к ней с чистыми руками, не запятнанными кровью твоего врага.

Бен Баукер вздохнул и покачал головой.

– Эх, малышка Нэн! Она потеряна для меня навсегда, бедное создание. Будь она жива – как знать, может, моя жизнь изменилась бы к лучшему. Только она умерла, приятель, иначе давно бы уже вернулась домой к матери-старухе. Та все глаза проглядела, ее дожидаясь, каждую ночь молится о возвращении дочери. Вон там, в Льюисе.

– В Льюисе? – переспросил Дэвид. – Ее мать живет в Льюисе?

– Ну да. Она содержит маленькую лавчонку на главной улице.

– Постой-постой! Маленькую мелочную лавку… сразу как минуешь мост? Миссис Мартин?

– Точно, приятель. А ты откуда знаешь, что ее так зовут?

– Об этом мне сказала одна женщина на Лондонском мосту. И было это меньше двух месяцев назад. Одинокая женщина с добрым лицом, на котором горе оставило свой след…

Баукер грохнулся на колени и схватил Дэвида за руку.

– Дружище, – сказал он хрипло, – благослови тебя Бог! Так, значит, моя маленькая Нэнси… моя Нэн… жива? О, неужели это правда?

– Святая правда, Бен!

Бывший каторжник опустил голову и сцепил руки, словно в молитве.

– Тогда я верю, – сказал он, – верю, что Бог есть!.. И да хранит Он тебя от всяких бед! А я… я сейчас же иду в Лондон разыскивать мою Нэн. Ты прав: слава Богу, что мои руки чисты. Я найду ее, хотя бы на это ушла вся оставшаяся жизнь!

С трудом поднявшись на ноги, Бен Баукер постоял, подняв измученное лицо к звездному небу, затем, внезапно схватив руку Дэвида, крепко пожал ее и, не добавив ни слова, захромал своей дорогой.

Глава XXX,