Тайна Лысой горы

Все зааплодировали, а я, протягивая ножницы растерявшемуся Николаю Степановичу и Ваське, продолжил:

—Почетное право разрезать ленточки предоставляется главному архитектору тахты Василию Кулакову и научному консультанту Николаю Степановичу!

Все снова зааплодировали, а Васька и Николай Степанович на негнущихся ногах потянулись к ленточкам и, волнуясь, принялись неумело жевать их ножницами, силясь перерезать пополам.

—А теперь,— воскликнул я,— просим сюда уважаемых аксакалов!

К нашим новеньким тахтам, улыбаясь, подошли старики — Рахим-бобо, Абдурахман-бобо и ветеран поселкового рудника Мефодий Лукич — дедушка нашего Юрки Воронова.

—Просим вас,— дорогие аксакалы,— еще раз пригласил я.— Смелее.

—Закачаетесь!— засмеялся Азим-ака, вспомнив наш недавний разговор.

Рахим-бобо развел руками:

—Это тахта из «Тысячи и одной ночи». Сказка, а не тахта. Кто, говорите, главный архитектор?

—Вот он!— мы вытолкали вперед смущенного и упирающегося Ваську.

Рахим-бобо почтительно прижал руки к груди и, едва склонившись, сказал:

—Спасибо, урток-товарищ главный архитектор! Аксакалы просят вас оказать нам честь и выпить с нами пиалу кок-чая.

—Кто? Я?— испугался Васька. Рахим-бобо кивнул.

—Вас просим, вас. Пожалуйте с нами на тахту! Оторопевший Васька скинул сандалии, полез на тахту и сел, поджав ноги под себя.

—А теперь и вас просим, уважаемый!— обратился Рахим-бобо к Николаю Степановичу, который тоже был явно не готов к такому повороту событий.

Николай Степанович торжественно ступил на тахту и сел рядом с Васькой. С ними сели аксакалы. Азим-ака принес чай, лепешки и виноград. Рахим-бобо не спеша сделал традиционный кайтарыш — несколько раз наполнил пиалу чаем и тут же вылил его обратно в чайник — чтобы получше заварился. Потом стал разливать чай, а первую пиалу поднес Ваське. Мы сидели на второй тахте, угощаясь чаем и искоса поглядывали на тахту, где аксакалы вовсю хвалили Николая Степановича за воспитание образцового сына, который в будущем, конечно, же, обещает стать гордостью поселка, если уже сейчас носит звание «Главный архитектор тахты...»

Чай был выпит, лепешки и виноград съедены. Мы засобирались домой. Николай Степанович с Васькой молча шли чуть впереди нас, крепкая рабочая рука Николая Степановича нежно и мирно покоилась на Васькином плече.

—Поздравляю!— шепнул я друзьям.— Похоже, сегодня родился новый Васька Кулаков.

Я обернулся к Стелле:

—А помнишь, ты хотела его за борт к акулам бросить — балласт, мол, и толку никакого?

Стелла смутилась.

—Это был другой Васька, Совсем другой.

Я вздохнул:

—Не только Васька — мы и сами были совсем другими. Равнодушными...

Шесть пишем — двенадцать в уме

Дома я не удержался и рассказал маме о том, как мы в Васькином доме мир поселяли. И все благодаря Азиму-ака. Ведь не будь его заявки на пустырь и тахту — и не получилось бы ничего.

—А вы что же, только по заявкам работаете?— сощурилась мама.— А может, человек из скромности помощи не попросит—тогда как?

—Ты о чем? — насторожился я, почуяв подвох в маминых словах.

— А хотя бы о тетке Марьям. Ваш академик Сервер рядом ходит, а того, что матери помочь надо, упорно не замечает. Одна надрывается.

—Надрывается?— удивился я.— А чего ей надрываться?

—А представь себе, что по вашей милости. Видел у них во дворе гору капусты и моркови? А что за капуста — не задумывался?

—Не...

—То-то и оно... Ну так слушай. Общепит наш с ней договор заключил — капусту на зиму засолить. Она ведь редкая мастерица, про ее капусту все знают. Или

не хотите зимой в столовой хрустящей капустки? Это ведь лучшее в мире лекарство!

—Для школы солит?

—И для школы, и для рабочей столовой, и для больницы — для всех.

Я схватился за голову.

— И что же, на всех одна капусту режет?

—Похоже, что так.

Я даже растерялся, услышав такое. Ну и Сервер! Ну и растяпа! Ведь под самым носом было такое великолепное дело, а упустил, не заметил.

—Еще не поздно,— успокоила меня мама.— Если завтра всей своей академией на капусту навалитесь — мировая будет подмога.

—Еще как навалимся!— пообещал я.— А ты нож дашь? У тетки Марьям на всех нас ножей не хватит.

Мама улыбнулась:

—И нож дам, и доску кухонную впридачу. Похоже, похрустим зимой капусткой, а?

—Конечно, похрустим.

Утром я нещадно отчитывал Сервера, а он беспомощно оправдывался:

—Не думал я, что добрые услуги можно и маме оказывать.

Услышав про наше желание резать капусту, тетка Марьям ужасно обрадовалась.

—А я уж испугалась,— призналась она.— Как школе отказать? Понимаю ведь сердцем — нужна деткам зимой капустка, витаминчики. Но вот как порезать самой эдакую гору?

—Порежем, теть Марьям, все порежем! — заверил ее.— Вот только ребят соберем побольше.