Тайна Лысой горы

Я почувствовал, как у меня зачесались кулаки. Вот ведь история — вокруг нас горы растят залежи лекарств, а в аптеке ни одного волшебного листика. Чудеса да и только… Провизор, правда, смилостивился и объяснил мне, где аптекоуправление.

Но и в Ташкенте не обрадовали.

— Бабушке, говоришь, прописали? — спросил меня усатый дядечка в белом халате и тяжко вздохнул. — К сожалению, не только твоей.

Я не выдержал:

— Это правда, что наши горы усеяны этой травой? Почему же не собирают?

— Собирают! — оборвал меня усач. — Да только не те, кому надо, и не тогда, когда можно. Понял?

Я честно мотнул головой:

— Не-а, не понял.

— Ну, так слушай в оба! — сердито сказал он. — В горах его, действительно, много — зверобоя этого самого. Бессмертника тоже много. И ландыша. И шалфея. И тюльпанов тоже. А знаешь кого больше? — он испытующе посмотрел на меня,

— Кого же?

— Не догадался? Диких туристов — вот кого. Они ведь целыми снопами рвут ценные лекарственные травы и цветы и везут в город — себе на потеху, горам на разоренье. Гибнут цветы — вот что. Прогулочники ведь и сушить толком не умеют. Это ведь тоже уметь надо. И знать — где и как собирать — тоже надо. А то бывает, что иной добряк сам приносит нам мешок трав и добродушно предлагает:

— Берите даром — мне денег не надо. Пусть больные пользуются! Глянешь в мешок, а там уже не лекарство, а сено — очаг растапливать.

— Как же так? — огорчился я. — Неужели не понимают люди?

— Удовольствие свое они понимают — это точно. А траву не понимают.

Он совсем разволновался и даже стянул с себя очки.

— Ведь получаются странные вещи, — с жаром продолжал он. — Эти варвары многолетние травы с корня ми из земли выдергивают. И пустеют склоны. Походите,

послушайте, как холмы и горы в наших окрестностях называются — прелюбопытная вещь.

— Как же?

— Одна — Лысой, другая — Пустой, а третья — Голой. И точно названы!

Он вздохнул.

— Вот и получается, что наши заготовители недобирают травы.

Я опустил голову. Мне почему-то стало стыдно. Я вспомнил, как и наш отряд, бродя по полям и горам, всегда собирал букеты и плел венки. А потом… Потом это засыхало и выбрасывалось.

Я поднялся.

— Извините, мы что-нибудь придумаем.

— Погодите, молодой человек! — остановил меня аптекарь. — Так и быть, сыщу для вас пачечку. Не возвращаться ведь к больной бабушке с пустыми руками.

Вернувшись в Катта-Караван, я пересказал своим друзьям беседу в аптекоуправлении.

— Де-ла-а! — протянул Сервер. — Не, ребята, лучше не болеть!

— Лучше давай думать, что будем делать. Спасать надо Лысые горы.

— А что сделаешь? Возле каждого холма злую собаку не пропишешь.

— Злую не надо, — согласился я. — Злая и сама цветы в клочья изорвет.

— По-моему, — сказал Фархад, — надо сначала походить да посмотреть — что к чему. Глядишь, и придумаем…

И, оседлав велосипеды, мы поехали к холмам и поразились тому, как много горожан возвращаются отсюда домой с охапками цветов. Это, и впрямь, были целые снопы. Мы остановили парня с девушкой, которые несли букет толщиной с бочонок тетки Марьям, и спросили:

— Не подскажете, где Лысая гора?

— Вам какая? — сощурилась девушка.

— Лысая, — повторил я.

— Так их тут много — Лысых… Какая именно?

— Любую покажите.

— Да зачем она вам? — тряхнула косой девушка. — Если вы за цветами, то лучше идите во-он туда. Там еще есть. А с Лысой что возьмете? Лысая — она и есть лысая. Вот, кстати, мы с нее последние цветы собрали, — кивнула она на бочонок.

— Все равно покажите, — упрямо повторил я. — Мы туда по другому вопросу.

— Пожалуйста, — рассмеялась девушка. — Езжайте прямо. Вы ее сами узнаете — лысина на солнышке так и блестит.

Да, мы узнали ее сами. Горка была истоптана тысячью подошв и каблуков, травы нещадно помяты и обломаны. Мы молча стояли у подножия, оглядывая жуткое разорение на склонах.

— И точно — Лысая! — сокрушенно кивнул я. — Верное имя придумано, лучше не сказать. И никакой, оказывается, нет у нее тайны.

— А я б… — разволновался Сервер, — волосы на голове у тех, кто здесь орудовал — вот так же пообрывал бы!

— Мы их только что видели! — насмешливо сказал я. — Что ж не пообрывал?

— Это кто же? — опешил Сервер.

— Да парень с девушкой, что нам сюда дорогу показали. Какую шикарную косу упустил. С нее бы и начал! — я укоризненно покачал головой, а Сервер, явно не распознав иронии в моих словах, стал растерянно оправдываться:

— Знаешь… Как-то в голову не пришло, что они тоже вредители. Такие симпатичные ребята. Иди — догадайся…

Фархад кивнул:

— Самое обидное, что они и сами не подозревают об этом. Скажи им, что гору убили, — всерьез обидятся. Наверное считают, что ужасно любят природу, жить без нее не могут.

Мы стояли у разоренной горы и были в отчаянии от своей полнейшей беспомощности. Ах, если бы мы могли положить все эти горы в необозримый сейф, запереть на замок, а ключ сдать в аптекоуправление усатому дядечке!

Домой возвращались молча. И уже у самого дома я сказал Андрею:

— Готовь фотоаппараты — есть идея!

— А что фотографировать будем? Вредителей? Браконьеров? Или, может, цветущие горы — чтобы вместо лекарств вручать больным виды на травы?