Тайна Лысой горы

— Знаю, что учебник, — буркнул я. — Думаете, я и сам не хочу.

— Небось опять про свою Академию? — рассмеялась Айгуль. — Ну, и чудак-человек…

— Погоди, Айгуль, ты не права! — резко сказал папа. — Это здорово, что Володька за дело переживает. За это мы должны его хвалить, а не как ты сейчас… Но послушай, Володя, разве добрые дела только у нас в посёлке и можно творить?

— Нет, конечно, — согласился я.

— Ты прав! — подхватил папа, улыбаясь. — Не могу не согласиться с тобой — везде нужны добрые дела, и там тоже. Так что собирайся, брат, в дорогу.

Я долго не мог придти в себя после этого разговора. Ловко все же у папы получается — вроде бы я спорил, свое доказывал, а получилось будто бы я сам себя уговорил. Нет, я, конечно же, сразу же, в первую же секунду обрадовался, прочитав бабушкино письмо. Но это я про себя обрадовался, а вслух обрадоваться не успел — представил себе, как огорчатся ребята, узнав, куда навострил лыжи, и вся радость моя сразу же испарилась. Еще и предателем сочтут. Надо будет завтра объяснить им все. Должны ведь понять: не поехать — значит бабушку обидеть. А письмо ее — это вроде бы заявку она нам в АДУ прислала: высылайте, мол, внука — скучаю и все такое прочее. Вот и получится, что я как бы заявку поеду выполнять.

Я долго не мог уснуть, ворочался и вздыхал, и улыбался в темноте собственным рассуждениям, а особенно тому, как ловко у меня бабушкино письмо в заявку превратилось. И еще с ужасом вспоминал бабушкины угрозы из каждого ее письма. Она обещала, что живо откормит меня, хилого и тощего, дайте ей только заполучить, меня… Похоже, бабушка хотела сделать меня вторым Грызуном. Довольно! Хватит с нас одного Мубара.

…Мне приснился дурацкий сон — как будто подъезжаю я к бабушкиному вокзалу, достаю бабушкино письмо и с подножки вагона обращаюсь к встречающим:

— Товарищи! Кто тут будет гражданка Зухра Балтабаева?

Ко мне протискивается добрая моя морщинистая бабушка, стремясь заключить меня в объятия, радостно восклицает:

— Володя-джан, внук приехал! Ягненок ты мой ненаглядный!

— Минуточку, гражданка! — решительно отстраняясь от бабушки, говорю я и показываю ей, опешившей, ее же собственное письмо:

— Ваша заявка? Вызывали?

— Моя… — растерянно отвечает бабушка.

— Вот и хорошо. Рад выполнить заявку и передать вам, бабушка, самого себя в целости и сохранности.

— Ты не заболел, внучек? — испуганно спрашивает бабушка. — В дороге не продуло? Может, тебе лекарство дать?

— Лекарство? — нагло усмехаюсь я. — Лучшее в мире лекарство — соленая капуста тетки Марьям! Хочешь попробовать, бабуля? — с этими словами я открываю свой чемодан, почему-то набитый доверху соленой капустой, и ко мне вдруг разом устремляются все, кто в эту минуту был на перроне. Они отталкивают друг друга, протягивают ко мне страждущие руки и умоляюще просят:

— Капусты! Капусты! Капусты!..

Я проснулся от сильнейшей жажды — в горле пересохло, будто сто лет не пил. Чего только не приснится! — удивлялся я, жадными глотками осушая полную кружку. — Честное слово, кажется, совсем, помешался на заявках. — Так и свихнуться можно. Утром мысль о том, что надо оставить ребят и уехать, показалась мне ужасной. Я пошел на кухню. Мама чистила картошку.

— Мам, я не поеду, — сказал твердо. — Не могу я уехать от Академии. Понимаешь?..

Мама вздохнула и протянула мне второй нож:

— А картошку чистить можешь?

Тайна Лысой горы

Вот бы не подумал, что Рафаэлька может подарить нам приключение. Да еще какое… А между тем, все началось именно с него. Утром карапуз принес мне какую-то смятую бумажку. Меня, конечно, сразу же насторожил этот визит — Рафаэльку Ханифа-апа от себя ни на шаг не отпускала, пасла его почти как брыкливую Кису.

— Держи, это тебе, — Рафаэлька протянул мне бумажку. Я развернул и прочел: «Сыночки, снова нужна ваша помощь. Не дувалу, а мне самой, Ханифа».

— Что случилось? — спросил я.

Рафаэлька пожал плечами.

— А я не знаю. Бабушка с утра лежит, охает и не встает. Потом меня подозвала и вот эту бумажку велела тебе отнести.

— Побежали! — заторопился я.

Ханифа-апа сказала, болезненно морщась:

— Ты бы, внучек, в аптеку сбегал — сердечко пошаливает.

— Может, врача вызвать? — испугался я.

Я помчался в аптеку. Взяли у меня рецепт и головой покачали:

— Настой зверобоя… Настойка ландыша… К сожалению, у нас перебои с этими травами. А вещь, действительно, от сердца полезная. Здорово укрепляет…

— Что ж с того, что здорово! — возмутился я. — Лучше подскажите, где достать. А что вещь хорошая — так это и по рецепту ясно, это врач первее вас знал.

Провизор пожал плечами:

— Рад бы подсказать, да не могу, — давно не завозили.

— Импортная вещь? — спросил я. — Издалека, что ли везут?

— Зачем издалека. Этим зверобоем и ландышем у нас все горные склоны усеяны.

— Усеяны! — поразился я. — Почему ж тогда в аптеке нет?

— А я почем знаю? — провизор ушел в кладовую, мои бесконечные вопросы, похоже, начали ему надоедать. Но я все равно дождался его и спросил:

— А кто знает?

— А это ты лучше в городе, в аптекоуправлении спроси! Им больше моего знать положено!