Тайна Марии Стюарт

– Он уехал неделю назад. Что вы будете делать, когда состоится этот брак? Что будет делать Шотландия с таким королем? – Он попробовал вино, но резко отставил бокал в сторону. – Мы не заслуживаем этого! Нет, мы заслужили право иметь достойного короля! Этому не бывать, и мы этого не потерпим!

– Вы только что ответили на собственный вопрос. Боюсь, что Генри, лорд Дарнли, не сможет долго прожить среди нас. Кстати, насчет его распущенности. Что еще можно сказать о человеке, который запирается у себя в комнате и напивается допьяна? Я видел его!

– Напивается в одиночестве? – Нокс впился взглядом в собеседника: – Вы уверены в этом?

– Никаких сомнений. От него разило виски, его дублет был застегнут наискосок, и он едва ворочал языком. А тем временем королева видела сладкие сны о нем в своей спальне.

– Какая жалость! – На самом деле у Нокса вызывала отвращение сама мысль об этом.

Джеймс кивнул.

– Большую часть времени она проводит с ним. Мне сообщили, что она жила в его комнатах во время его болезни. Ее постоянное присутствие в его спальне – это настоящий скандал.

– Она остается там даже после его выздоровления? – Нокс покачал головой: – Стыд и позор! Хуже, чем у Давида с Вирсавией! – Он помолчал. – Если уж речь зашла о Давиде, слышали ли вы, что Босуэлл покинул Францию, где скрывался с тех пор, как бежал из Эдинбургского замка, и теперь находится на пути в Шотландию?

Лорда Джеймса передернуло от такой новости.

– Только этого не хватало! – воскликнул он. – Я думал, мы навсегда избавились от него.

– Он неплохой протестант, – заметил Нокс, наблюдая за выражением его лица.

– Он плох во всем, кроме хвастовства, гулянок с девками и нападения из-за угла.

– И охраны порядка на границе, – напомнил Нокс.

– Да, в этом ему не откажешь. – Джеймс откинулся на спинку кресла и заложил руку за голову. – Тогда будем держать его здесь. Пусть бегает за теми, кто крадет овец и устраивает шабаш на полнолуние.

* * *

Мария, ее фрейлины, Риччио и Дарнли собрались на рассвете. Они покинули замок Стирлинг, когда небо начало светлеть за окнами спальни Дарнли, находившейся в восточном крыле дворца. Воздух был холодным и спокойным, как заледеневшее озеро, и возвращение теплой погоды казалось невозможным. Но майские шесты украшали деревни, где люди готовились отпраздновать наступление настоящей весны. Представления с участием Робин Гуда и девы Мэрион, запрещенные в Эдинбурге протестантской церковью, будут проводиться в сельской Шотландии вместе с состязаниями на силу и ловкость. Убывающий полумесяц тускнел в крепнущем свете и вскоре должен был скрыться за горизонтом.

– В лес, срезать ветки, – пропела Мария и пришпорила лошадь. Она надеялась найти молодые почки, чтобы не возвращаться домой с голыми ветвями. Ветер ударил в лицо, и она плотнее запахнула свой серый плащ.

В лесу было много берез, рябин, эглантинских роз и кустов боярышника, уже раскрывших почки, из которых пробивались миниатюрные клейкие листья, блестевшие на ветвях, как роса. На лугу уже цвели фиалки и подснежники. Мария остановилась и позволила лошади немного попастись на нежной молодой траве, пока она собирала цветы и вплетала их в венок из лозы.

– Позвольте. – Дарнли взял у нее венок и возложил ей на голову, восхищаясь тем, как ей идут звездочки полевых цветов.

– Никакие аместисты и алмазы не сияют так ярко, – сказал он. – Ни одна королева мая не может быть прекраснее тебя с луговыми цветами в волосах. – Он наклонился, поцеловал ее и тихо добавил: – Это особенный момент. Сейчас я счастлив, как никогда.

Он обвел взглядом луг, усыпанный каплями росы, и увидел кролика, застывшего возле норы.

– Остановись, мгновенье! Не покидай нас! – Он заглянул ей в глаза.

– Как ты серьезен, – с улыбкой отозвалась Мария. Она откинула за ухо выбившуюся прядь волос; кролик вздрогнул и умчался прочь.

– Ты все испортила, – пожаловался Дарнли. – Это был идеальный момент, а теперь он остался в прошлом.

– Только статуи остаются неподвижными, – сказала она. – Но все вокруг них движется; они обрастают мхом и покрываются льдом и конце концов падают и обращаются в пыль. Боюсь, этому никак нельзя помочь.

Она взяла недавно срезанную миртовую лозу с яркими цветами барвинка, выглядывавшими из-за темно-зеленых овальных листочков.

– Вот корона для тебя, – сказала она и обернула лозу вокруг его головы. – Теперь ты король мая, король идеального мгновения.

– Королеве:

Будь повелительницей нашей милосердной, Будь верной слугам преданным твоим, Будь справедливой, доброй и усердной, Будь щедрой к тем, кто любит и любим, Будь твердой в вере, стойкой неизменно… –

прочитал он. – Я написал эти стихи для тебя. Там есть еще строки.

– Я тронута, – сказала она. – Пойдем, ты прочитаешь остальное, но только если там нет ничего грустного. Сегодня я хочу слышать только радостные вещи.

Когда они вернулись с майских гуляний, хвастаясь своими гирляндами и играя на рожках и тамбуринах, то украсили Большой зал цветущими ветвями и устроили праздничный пир. Потом они разошлись отдыхать по комнатам; они были на ногах с раннего утра.