Тайна медальона

Я наблюдала за его действиями словно завороженная и удивлялась самой себе. По идее, я должна была рыдать, вспоминать случившееся и всячески истерить, но произошедшее казалось таким далеким, словно было много лет назад. А вот аккуратные прикосновения, как я ни старалась воспринимать это иначе, не оставляли равнодушными. В какой-то момент я поморщилась от боли и только тогда обратила внимание на полосы, что щедро украшали кожу. Когда Хан наклонился и подул на них, затаила дыхание, а сердце забилось сильнее.

— Почему руки? — спросила я, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Я думала, крысы метят в горло или кусают за ноги.

— Так и есть. Вопрос в другом, что ты делала руками во время нападения?

— Закрывала лицо, — вспомнив обстоятельства, медленно сказала я, продолжая пристально следить, как осторожно Хан накладывает повязку.

— А где висит медальон? — помог мне увидеть очевидное Хан.

— На шее, — прошептала я.

— Вот и ответ. — Мужчина занялся второй рукой, и я снова замолчала.

— Нэдзуми. Кто они?

— Крысы-оборотни, — пояснил Хан. — У них нет моральных принципов, зато отличные зрение и нюх. Они не признают правил и ограничений, зато хорошие шпионы и убийцы. Они готовы за деньги сделать все то, за что другая разумная тварь никогда не возьмется. Часто нападают стаей, хотя опасны и поодиночке. Вообще, полезные твари. Но то, что на тебя натравили именно их, ясно дает понять, что ставки поднялись.

— Для чего все эти нападения?

— У тебя образовалась связь с цукумогами. Но если сильно напугать «владельца», то ее можно разорвать и снять медальон, — медленно сказал Хан.

— Это ведь не прекратится? — тоскливо протянула я.

— Я буду рядом.

— Почему я так спокойна? — нервно уточнила, не в силах осознать собственное поведение. — Ты говоришь страшные вещи. Почему я не кричу, не плачу?

— Ты знаешь, что такое кодекс Бусидо?[44] — неожиданно спросил Хан, и я покачала головой. — Свод правил и воинская мужская философия.

— Какое отношение это имеет ко мне? — нахмурилась я.

— Понять Японию можно тогда, когда твоя душа перестанет отторгать такие принципы и правила поведения, как почтительность, верноподданство, послушание, верность и долг, прилежание, целеустремленность, благопристойность, скромность, беспристрастность и усердие. Непросто отвечать на удары судьбы улыбкой. Ты не японка, но наша мораль тебе не чужда.

— Я постоянно чувствую себя виноватой, что совершаю ошибки, — призналась я мужчине. — Но все равно продолжаю их делать.

— Кто чувствует стыд, тот чувствует и долг, — улыбнулся Хан. — А долг в Японии — основа всего. Основная категория этики. Служение чему-то большему, чем «Я», — главная забота. Если захочешь, ты поймешь Японию.

— Я бы хотела этого, — прошептала я, ощущая, как умелые руки закрепляют повязку.

Когда Хан взял мои руки в свои, внимательно рассматривая их, осознала, с каким нетерпением жду новых откровений. Но он молчал. Отпустил мои руки и направился к дверям.

— Спасибо, — успела сказать я, когда Хан уже закрывал за собой дверь.

Сначала подумала, что мужчина не услышал, но он задержался. Буквально на пару секунд и ничего не сказал в ответ, но мне стало легче. Покосившись на блюдо с печеньем, я поняла, что так и не спросила, зачем он его принес. Хотя я ведь так и не ужинала… Подобная забота была приятна. Невольно я улыбнулась. Все же прогресс в наших взаимоотношениях есть. Хан явно стал относиться ко мне доброжелательнее, да и я изменила свое отношение, больше не считая его грубияном. Если бы он с самого начала вел себя так!

* * *

Позже, не зная зачем, я снова открыла двери в сад. Правда, на этот раз я оделась теплее. И, когда услышала в кустах шорох, подалась вперед.

Знакомая черно-седая морда какое-то время настороженно посматривала на меня, но потом зверь двинулся вперед, легко преодолел оставшееся расстояние и остановился в метре от меня, принюхиваясь.

— Иди сюда, — прошептала я.

Зверь подошел, сел и пристально посмотрел на меня. Сегодня, в неярком свете лампы, я смогла рассмотреть его лучше. Огромный черно-бурый лис с умнейшими глазами и несколькими глубокими царапинами на морде.

— Кто же тебя так? — тихо спросила я, тронув нос кончиками пальцев.

Зверь вздохнул и улегся на футон.

Я вспомнила, что Хан не забрал лекарства, медленно поднялась, подошла к столику и взяла салфетки с антисептиком. Осторожно села на свое место, развернула пакет и достала чистую.

— Я аккуратно, — пробормотала я, чувствуя потребность помочь лису. — Не кусайся.

Когда я протянула руку, он чуть отпрянул, но затем снова улегся на пол. Еле ощутимо коснулась морды, замерла на мгновение, когда зверь чихнул, и протерла царапины. Они оказались глубокими и обнаружились не только на морде. Ухо тоже было поранено, как и бок. Я старалась обрабатывать царапины невесомыми движениями, хотя зверь все равно вздрагивал, но больше не делал попыток уйти.