Тайна Мерелин

Он вильнул и нажал на тормоз, тонна железа пошла по прямой до отбойника, после удара перевернулась несколько раз на обочине. Он вылез через разбитое стекло и посмотрел на дорогу, ребенок сам поднялся и побежал с дороги к маме. На дороге тормозили машины. Он вздохнул с облегчением ощупывая себя. Руки нашли что-то липкое и теплое на куртке, рваная рана на плече почти без боли, но кружилась голова. Он вздохнул и усмехнулся – я бессмертный.

На дорогу спустился вертолет МЧС, его положили на носилки и подгоняемые криком врача погрузили в салон. Вертолет зажужжал громче и свечой взлетел в небо. На каталке его отвезли в реанимацию. Врачи переглянулись.

– Потерял слишком много крови, труп привезли. Минут тридцать как труп. Попробуем? Хотя можно просто заключение написать.

– Молодой еще, давай попробуем.

Митя открыл глаза провожая свои волшебные сны в которых он погрузился в глубину океана среди льдов и никак не мог выбраться, но плыл на яркое пятно все выше и выше, пока не выскочил из воды и не вздохнул полной грудью.

– Ну ты силен бродяга – оба врача наклонились над ним- думали не вытянем тебя, а ты вон какой живучий. Практически бессмертный.

– Я знаю – улыбнулся Митя.

Троицкий А 08.2022.

Брошка.

– Ты долго будешь бегать? Собирайся, помоги бабушке.

– Я сейчас Ма.

– Кому сказано! Фашисты тебя заберут!

– Я Иду. Баба, давай помогу.

Семья вышла на двор большого села Хомутовка. Об эвакуации объявили давно, но они надеялись. Отец и брат Сёмы ушли на фронт. Мать плакал все время. Доедали остатки. Надо было уходить к эвакопункту. Теперь по дорогам грохотали танки и полуторки везли снаряды, а обратно везли раненых. Была жара, но солнце не было видно. Сплошная гарь и пыль висели в воздухе.

Сёме уже было 10 лети он, как настоящий мужичек, тащил рюкзак в который напихали, все, что успели. Начались бомбежки. В перерывах они шли так целый день. К вечеру дошли до села, где был эвакопункт. Их разместили в палатках. Вечером можно было помыться в речке и поесть фронтовой каши. Стоял сплошной гул голосов. Военные ходили и отбирали папиросы, тушили костры и громко ругались. За шесть километров через лес выход на станцию, куда должны были пригнать эшелон.

Сёма бегал по эвакопункту, смотрел на военных и приставал с мальчишескими вопросами. Ему хотелось быль как отец и старший брат. Ему хотелось быть танкистом и жечь фашистские танки. Ножик у него уже был. Надо было достать гранаты, и он сам отправится на фронт.

Эта мысль висела в его голове после первого авианалета, когда он увидел, как разлетелся соседский дом и загорелась пшеница, как метались люди, не зная куда деться.

– Эх, гранат бы или зажигательную смесь. Тогда-бы сволочи не ушли – он сжал кулак. Обернулся оттого, что его хлопнули по плечу. Это был Клим. Климу было 9 лет, и он тоже бежал с матерью.

– Привет Сёма.

– Здорово. Тоже бежите?

Клим молча уселся рядом на траву и насупился, стал хлестать палкой по земле.

– Эх, гранат бы сейчас.

– Я тоже думал. Говорят, фрицы наступают. Я одного видел. Убитый лежит.

– Где?– Сёма подскочил – у него может пистолет есть или гранаты!

– Да нет, я смотрел. Да он воняет, что туда идти?

– Да говори, где?

– У Прохоровки. Там военных много, бомбят. Я там к тётке ходил, всех эвакуировали.

– Ладно, мы быстро слетаем. Туда и обратно. Может гранаты найдем. Как стемнеет, и мамка уснет так сюда приходи.

Клим кивнули побежал обратно в эвакопункт. Мать с бабушкой расположились в шалаше. Военные им дали плащ-палатку на которой и легли спать.

– Сёмка, пострел, где тебя носит.

– Да я так, на военных смотрел.

– Чего тебе военные, покоя тебе нет. Ложись рядом.

Лагерь засыпал. Стало темно. Мать с бабушкой спали, было слышно ровное дыхание. У Сёмы сердце стучало как у белки. Он открыл глаза и тихо ступая вынырнул из палатки, пролез по кустам мимо охраны и спустился в ложбину, где сидел Клим, дрожащий как осиновый лист.

– Может не пойдем? – он уставился на Сёму.

– Если сдрейфил, то и сиди с тёткой, а я слетаю, посмотрю гранаты. Может танк фашистский подобью!

– Да я так, вместе пойдем. У тебя есть поесть?

– На – Сёма протянул кусочек горбушки Климу и тот жадно зажевал.

Они пробрались до траншей, вырытых недавно. Везде были военные. Иногда гудели моторы и покрикивали команды. Все было интересно. Они жались по кустам и оврагам, несколько раз пропускали мимо себя патрули. Один раз нашли остатки одежды о рваный рюкзак со следами крови. Порылись и нашли галеты, пустую фляжку и пару папирос. Вот была радость. Сёма вечером, в темноте сбегал на речку и набрал флягу воды, умылся, напился и сел передохнуть. Клим, дрожащий все время от страха, приперся и сел рядом.

– Не дадут нам гранат. Пошли обратно. Меня тетка обыскалась наверно.

– Не хнычь. Слышишь?

– Ну слышу, пушки стреляют.

– Это наши фашистам жару дают.

– Откуда знаешь, что наши?

– У меня брат в артиллерии. Завтра к нашим пойдем, попросимся в полк, фашистов бить. Теперь у самого фронта. Нас возьмут. Некогда нас теперь эвакуировать. Клим посмотрел на него и закивал:

– Я с тобой пойду гадов бить. Давай место найдем на ночлег.