Тайна мецената

И вот тут я стушевалась. Если Лена навещает кого-то из своих родственников, ее, ясное дело, пропустят. Но что делать мне? С собой у меня не имелось никакого поддельного документа о том, что я являюсь врачом или медсестрой, из знакомых у меня в больнице никто не лежал. Сказать, что я пожаловала к господину или госпоже Стрелковой? А если Леночка навещает человека с другой фамилией? Может, она успела сменить свою девичью, и даже если больной — ее отец или мать, вполне вероятно, что они носят другую фамилию.

Леночка поднялась по лестнице и нажала на звонок, а я осталась стоять неподалеку. Вскоре дверь открыла пожилая санитарка или медсестра в больничной униформе, Леночка что-то ей сказала, и девушку пропустили внутрь, закрыв за ней дверь. Я решила было идти напролом и попытаться проникнуть в корпус — в принципе можно сказать, что я мечтаю устроиться работать санитаркой или медсестрой, хочу побеседовать с главным врачом или намереваюсь проконсультироваться по поводу своей больной бабушки (тети, дяди, далее по списку). Однако немного подумав, я отказалась от подобной идеи. Даже если мне повезет и санитарка или уборщица в данный корпус действительно требуется, скорее всего, меня отправят в отдел кадров или в кабинет главного врача. А тем временем Леночка может покинуть корпус, и я выпущу ее из поля зрения. Нет, лучше посижу тут на лавочке, покурю спокойно и дождусь свою подозреваемую, а далее буду действовать по обстоятельствам.

Леночка не выходила из корпуса долго — прошло по меньшей мере минут сорок, а ее все не было. Пока я сидела на лавке в тени клена, почти распрощавшегося со своими узорчатыми листьями, мимо меня проходили люди — самых разных возрастов, с самой разной скоростью передвижения. Одни казались задумчивыми и усталыми, другие — печальными или расстроенными. Единственное, что их всех объединяло, — это отсутствие радости на лицах и потухшие, разочарованные взгляды. Словно они утратили последнюю надежду и не верят ни во что хорошее. Одна я отличалась от прочих посетителей корпуса — ведь у меня здесь не лежит родной или близкий мне человек.

Наконец дверь корпуса открылась, и я увидела Леночку, медленно спускавшуюся по лестнице. Вид у нее был изможденный и уставший, точно за это время она полностью утратила все свои силы. Девушка, как ни странно, пристально взглянула в мою сторону и направилась к той самой лавочке, на которой я сидела. Я даже не успела удивиться такому повороту событий, как Лена, остановившись напротив меня, спросила измученным голосом:

— Кто вы и зачем за мной следите? Что вам от меня нужно? Не делайте вид, что случайно здесь оказались. Я видела, как вы выходили из училища, а потом шли за мной в церковь и к корпусу. Глупо отпираться, рассказывайте начистоту!

Отлично, решила действовать напрямую и выложила все свои козыри. Что ж, хочешь начистоту — пожалуйста. Твой выбор.

— Частный детектив, Татьяна Иванова. — Я вытащила свое удостоверение и помахала перед Леночкой. — Вам тоже отпираться бесполезно, я все знаю про вас и Вольдемара Огородникова, а также о вашей связи с Садальским, а заодно и с Гихоренко и другими художниками. Кроме того, мне известно, что вы похитили картину Вольдемара Огородникова, которая называется «Богиня огня». У меня имеются все доказательства и улики. Единственное, что вы можете сделать, дабы облегчить свое положение, так это рассказать мне, зачем вы украли работу и где она находится. Как вы наверняка знаете, чистосердечное признание облегчает вину. Итак, будем рассказывать? Или вызывать оперативную группу?

На лице Леночки не промелькнуло ни удивления, ни испуга. Она лишь медленно покачала головой и проговорила таким же усталым голосом:

— Вызывайте кого хотите. Хоть оперативников, хоть снайперов, хоть террористов. Нет у вас никаких улик и доказательств — картина мне не нужна и красть ее я не крала.

— Но связи с художниками вы отрицать не станете? — предпочла я не давать Леночке повода почувствовать себя хозяйкой положения. — Вы используете состоятельных живописцев, живете за их счет, временами подрабатываете моделью для студентов. Богатенькие художники на все готовы, только бы вы были с ними, а вы нагло пользуетесь своей внешностью и разрушаете чужие семьи! Этого-то вы отрицать не будете?

— Нет, не буду, — безразлично пожала плечами девушка, по-прежнему стоя напротив меня. — А разве является преступлением любовный роман между мужчиной и женщиной? Спят они со мной не под дулом пистолета, я никого не заставляю! И проституцией не занимаюсь, можете проверить по своим базам! Если, конечно, вы та, за кого себя выдаете!

— Я вас не обманываю, — спокойно заявила я. — И все же, объясните: почему именно художники? Почему вы не совращаете бизнесменов, политиков? Мне кажется, найти богатого живописца — задача весьма непростая. У вас что, страсть к художникам, что ли?