Тайна моего двойника

Джонатан приходил регулярно и ненадолго, приносил фрукты и сладости, пил со мной кофе возле автомата и сидел со мной в курилке, составляя компанию моей послекофейной сигарете, заходил на десять минут к Шерил «поболтать» — все было выдержано в тоне любезном и светском, сдержанном и холодноватом — Джонатан всем своим видом показывал, что не собирается навязываться со своими чувствами, жалеет о вырвавшейся фразе, и вообще, ничего такого и вовсе не было. Ги приходил все реже и реже; Шерил не откликалась, застыв, вместе со временем, в неподвижности…

ГЛАВА 2 ИГРА СО СМЕРТЬЮ 1: ОБОЗНАТУШКИ

Дня через три Кати заглянула в мою палату.

— Удивительно, как трудно во Франции найти людей, которые говорят по-английски… — сказала она.

— А что, все должны?…

Кати окинула меня взглядом.

— Я рада, что могу с вами общаться, — сказала она, наконец.

— Милости просим, — ответила я. — Вам нужно что-то перевести?

— Я постепенно привожу в порядок вещи Шерил. И я нашла, что у нее еще пропало: документы.

— Какие?

— Все. У нее не оказалось никаких документов. Ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни диплома об окончании колледжа, ни прав.

— Паспорт она носит в сумке, я сама видела. У нее всегда в сумке был еженедельник, паспорт и права. А вот свидетельство и диплом… Они должны были быть в ее вещах. Значит, надо сообщить в полицию?

— Я хотела вас попросить это сделать…

Я набрала номер, оставленный мне комиссаром Гренье, и объяснила суть дела.

— Я проверю наш инвентарь обгоревших остатков вещей, находившихся в машине, возможно, там зафиксированы следы ее паспорта и других документов. Подождите у телефона.

Кати внимательно прислушивалась к нашему разговору, стараясь уловить во французском языке знакомые ей слова. На слово «паспорт» она усиленно закивала.

Трубка снова ожила.

— Паспорт, водительские права, документы на машину… Портмоне… Это всё. Мы сделали опись и передали все в больницу. Документы сильно пострадали, но поменять их может только сама Шерил, я надеюсь, что она придет в себя… Ей помогут в американском посольстве. Сама сумка представляет собой жалкие обрывки кожи, но если мать Шерил хочет их забрать, то пожалуйста. Нам они больше не нужны…Значит, в недостаче у нас свидетельство о рождении и диплом? А она хорошо их поискала?

— Хорошо. Их нет.

— Что же, спасибо за сигнал. Это интересная информация… — задумчиво произнес комиссар, явно не зная, куда эту интересную информацию поместить. У меня тоже не было ни малейшей идеи.

Закончив говорить с комиссаром, я перевела Кати его ответ.

— Можно, я вас еще попрошу? — спросила она.

— Спросить про вещи, переданные в больницу? — догадалась я.

— Да. Я могла бы заняться прямо сейчас восстановлением ее документов.

Значит, Кати тоже верит, что Шерил выживет. Мне отчего-то стало легче.

Медсестра открыла нам камеру, в которой хранились вещи Шерил. Там были снятые с нее в больнице драгоценности, часы с разбитым стеклом; там же лежал черный пластиковый пакет на молнии.

Кати перебирала вещи, и в ее глазах стояли слезы.

— Документы и портмоне в черном пакете, — сообщила нам медсестра.

Кати потянулась за пакетом и несколько мгновений держала его в побелевших пальцах, борясь с нахлынувшими рыданиями. Затем протянула пакет мне и полезла за платочком в свою сумку. Я открыла молнию, сунула руку в пакет, вытащила портмоне и раскрыла его. Оно было пустым.

— Послушайте, — обратилась к медсестре, — кто-то украл из ее портмоне все, что там было! Все деньги, банковскую карточку, проездной билет и даже фотографии! Она всегда носила с собой две маленьких фотографии…

— Я ничего не знаю, — испугалась медсестра. — Должно быть, нам из полиции так передали, я туда даже не заглядывала!

Мы говорили по-французски, что вполне естественно, и Кати не понимала нас, да, видимо, и не слушала, занятая своим платочком и поплывшей тушью, но на слово «фотографии» она вдруг встрепенулась и уставилась на меня.

— Фотографии… — сказала она. — У нее пропали фотографии! Я хорошо помню, как она вынула из альбома несколько фотографий, чтобы взять их с собой в Европу. А у нее дома я не нашла ни одной!

— Верно, она мне их показывала. Я помню: Шерил, совсем маленькая, с родителями, с вами, с собакой… Надо будет сказать об этом полиции.

Я была озадачена. В самом деле, зачем кому-то понадобились ее фотографии? Не на доску же почета французской разведки?

* * *

Я снова сунула руку в пакет и пошарила. Там больше ничего не было. Для верности я заглянула в него. Не было.

— А где ее документы? Тут должны быть паспорт Шерил и ее права, из полиции все передали сюда.

— Кому нужны ее документы? — стала защищаться медсестра. — Я все сложила, как мне передали, взяла и положила, и заперла дверцу. И больше не открывала!

Я посмотрела на Кати. Она мне ответила каким-то болезненным взглядом.

— Пошли, — сказала я ей.

Вернувшись в палату, я снова набрала номер комиссара Гренье.

* * *