Тайна монеты Каракаллы

Схватив деньги и поцеловав недовольную мать, он выскочил за ворота и бросился налево в сторону магазина.

…Кошмарик и Толян стояли напротив двери в высоком заборе, из-за которого был виден лишь конек крыши дома.

— Фазенда ништяк! — сказал Кошмарик, кивая головой в сторону дома, но Толян не ответил и нажал кнопочку под козырьком. Через несколько секунд из хорошо замаскированного в заборе динамика донеслось:

— Кто это?

— Это я, Толян, — наклонился к забору «синяк», и голос из дома спросил:

— Ты с ним?

— Да.

— Пусть он прямо в дом идет, а ты — куда хочешь. Понятно?

— Понятно, хозяин, — покорно ответил Толян и тут же электронный замок двери щелкнул, Толян толкнул дверь и сказал Кошмарику: — Ну, иди!

Кошмарик прошел во двор. Дорожка из аккуратных, хорошо пригнанных друг к другу плит вилась среди декоративных камней, мха, и Ленька, внутренне произнеся молитву, обращенную к кому-то, направился ко входу. Три ступеньки невысокого крыльца вели прямо к двери, украшенной филенками и выступами.

«Из красного дерева, — зачем-то подумал Кошмарик, — круто живет…»

Он надавил на дверь — она оказалась открытой. Вошел в прихожую, и уже здесь был поражен: зеркала в резных рамах, чучело оленьей головы с рогами-вешалкой, бронзовая статуэтка на высокой подставке — в таких прихожих Кошмарику бывать не приходилось. Дверь в зал была открыта, и Ленька робко прошел в него. Ему сразу бросился в глаза большой камин в обрамлении белого резного камня. Камин пылал, будто на дворе была зима. Здесь царил полумрак, и деревянная лестница с точеными балясинами убегала к потолку, на второй этаж, теряясь при этом в сумраке зала. Огромный овальный стол в центре, шкура белого медведя на полу, картины в дорогих тяжелых рамах создавали ощущение богатства и покоя. И действительно — эта обстановка сразу как-то успокоила Леньку, догадавшегося, что хозяин этого дома не может не быть довольным жизнью, а поэтому не способен навредить ему. А еще Кошмарик порадовался тому, что из владельца всей этой роскоши уж непременно можно будет хоть что-то выжать.

— Ну, здравствуй! — услышал вдруг Ленька и увидел голову мужчины, выглянувшего из-за высокой спинки кресла, стоявшего так, что со стороны входа сидящего никак нельзя было увидеть. — Это ты и есть… Леонид? — спросил улыбавшийся мужчина, продолжая сидеть.

Кошмарик, чтобы лучше его видеть, пошел к креслу и встал напротив. Это был мужчина лет сорока, седоватый и широкоротый, с приятным лицом, мужественным и открытым, что совсем успокоило Леньку. Хозяин держал в руках толстую книгу и не выпустил ее из рук, даже когда перед ним встал гость.

— Да, я — Леонид, Ленька, — кивнул Кошмарик, — это я повесил объявление. Вам нужна монета?

Мужчина медленно поднялся. Он был сухопарый, высокий и сильный, судя по широким плечам. И вдруг Кошмарик ощутил сильный запах «Чемпиона», идущий от хозяина, и тут его радость сменилась страхом. Кошмарик только сейчас ясно осознал, что вымогать у этого человека деньги он может лишь в случае признания маньяком своих преступлений, да еще требовалось как-то убедить его в том, что эти признания свидетельствуют против него. Но в кармане Кошмарика лежал плейер, способный работать как диктофон, он и был единственной надеждой Леньки.

— Нужна ли мне монета? — спросил мужчина. — Пока об этом не будем говорить. Вначале я должен тебе представиться… Ленька. Называй меня так — Любитель!

— Любитель чего? — не понял Кошмарик, а мужчина, растягивая в улыбке рот, сказал:

— А ты, я вижу, понимаешь тонкий юмор. Я — просто Любитель! Конечно, это не имя, но мне удобно представляться так. Идет?

— Конечно, Любитель! — улыбнулся в ответ Кошмарик. — Мне очень нравится это имя. Я бы сам хотел назваться Любителем, потому что тоже много чего люблю.

— И что же ты любишь? — на лице Любителя изобразилась заинтересованность.

— Много! «Алису» люблю, мотоциклы крутые, хорошие шмотки, вкусную шамовку, пиво «Карсберг», а еще — рыбалку.

— Да, немало! — улыбнулся Любитель. — А хорошую музыку, старинные картины, мебель, фарфор, бронзу любишь?

Мужчина взял со стола пульт, навел его куда-то в угол зала, и тут же со всех сторон, будто обволакивая все вокруг сладкой пеленой, зазвучала тихая спокойная музыка — скрипки, виолончели, флейты и гобои.

— Нет, эта музыка не по мне. Скучная, просто голяк. У вас «Алисы» нет? — спросил Кошмарик, немного послушав.

— К сожалению, нет, — как-то сухо ответил Любитель, выключая музыку. — Ну, так давай поговорим о деле? Что ты хотел продать?

— Одну старинную монету, римскую, серебряную…

— Да, да, я помню — пятый век до новой эры. Так ведь?

— Все верно, — сказал Кошмарик, залезая в куртку, чтобы достать бумажник, где у него хранился карандашный рисунок с монеты Каракаллы. — Только с самой монетой я к вам идти сегодня не решился. Она немалых денег стоит. Вот рисунок…

Ленька протянул Любителю листок. Мужчина с листком подошел к красивому торшеру, где каждая лампа была заключена в цветок изящной формы из стекла. Кошмарик внимательно следил за его лицом и видел, что на нем появилась счастливая улыбка.