Тайна Моники Джонс

– Мы называем девушку Фантома подружкой Человека без лица? Когда это мы начали представлять их парой?

– Кэтрин, нашла на чем зацикливаться! – отмахнулась от нее Моника. – Если предположить, что твоя теория верна, то это не обьясняет, почему Лили осталась в живых. Не только же из-за того, что она взбиралась первой или из-за небывалого везения! Либо она на самом деле в сговоре с «Красным маяком» (во что я категорически не верю, даже несмотря на наши с ней отношения), либо ею банально манипулируют, промыв перед этим мозги.

– Разве Лили после случившегося на Безымянном здании не должна была сама прийти к такому же выводу? Зачем она вообще сдалась «Красному маяку»?

– В любом случае получается, что «французы» увидели нечто такое, из-за чего от испуга разбились. Вопрос: кого или что? Судя по описанию шока Лили, она сама была на грани, и неизвестно, ей повезло остаться в живых или так было спланировано с самого начала.

– Вайолет знает больше, чем говорит. Она видела причину гибели ребят. Но молчит. Почему?..

– Мы тоже много чего знаем. И после всего случившегося… все равно молчим.

Окно задрожало от оглушительного раската грома. Погода обозленно давала последнее предупреждение спрятаться по домам от приближающегося разгула стихии. Кэтрин осталась у Анны, собираясь уехать, как только миссис Сандерс освободится со смены. Мы с мамой забрали Монику, пообещав миссис Ньютон приехать завтра в середине дня.

В машине я пустым взглядом смотрела на Эмброуз и думала о Времени. После знакового разговора с «французами» я нашла у себя одну из книг мистера Ньютона. Там говорилось, что наша планета постоянно вращается, поэтому человек может попасть в прошлое, путешествуя не только во времени, но и в пространстве, иначе он умрет в вакууме. Как же, черт подери, «Красный маяк» путешествовал во времени, применяя химию? Мы ведь живем не в Средиземье с орками, где все можно объяснить магией.

Вскоре мы притормозили у нашего дома. Монике захотелось прогуляться к себе пешком, без музыки в наушниках и суетливой болтовни, наслаждаясь, как казалось, последними минутами перед проливным дождем. Пустынные улицы города, где неоновые вывески окрасят лужи в красные цвета, будут только рады девушке в желтом дождевике.

Мама ставила машину в гараж, я отошла попрощаться с Моникой. Ее черные длинные волосы трепал ветер, она то и дело убирала их со смуглого лица.

– Странный выдался день, да? Он еще не закончился даже, а впечатление, будто все, что с нами сегодня происходило, было уже давно.

Я неоднозначно кивнула, пытаясь прислушаться к своим невнятным ощущениям.

– Что ж, может, завтра мы поймем больше? Надеюсь…

Пожав плечами, Моника ласково щелкнула меня по носу, улыбнулась маме, закрывающей гараж, и, поцеловав меня в лоб, пошла домой, уверенно шагая по серой улице. Мне казалось до боли важным запечатлеть образ Моники в своем сердце. Я зачарованно помахала ей вслед, а обернувшись, увидела, что мама провожает Монику грустным взглядом. Растерянность и печаль сквозили в ее темных глазах.

– Мам, все в порядке?

Крепко обняв меня за плечи, она тепло улыбнулась.

– Конечно. Ты дрожишь. Замерзла? Пошли, я сделаю лучший чай в твоей жизни.

– Подожди, мама, я же вижу, что-то не так. Ты вообще сама не своя последнее время.

Мама неохотно убрала руки с моего плеча и полезла в сумочку за ключами.

– Я банально за тебя переживаю. За всех вас. Вы же видите, что творится в Эмброузе.

Хоть ответ вышел самым что ни есть искренним, на душе у меня заскребли кошки в предчувствии, что мама что-то недоговаривает. Давить на нее я поостерегалась, зная, какой она становится раздражительной, если продолжать расспрашивать.

Бросив через плечо еще один взгляд на удаляющийся силуэт Моники, я закрыла за собой двери дома.

Вскоре начался дождь, белой пеленой скрыв город. Такая погода служила хорошим глотком снотворного, но я лишь тревожно дремала в кровати, границы сна только дразнили уставшее сознание. Сдавшись, я весь остаток дня прослонялась по комнате, после чего сидела у окна, глядя, как ночной Эмброуз топит ливень. И думая, думая, думая… об Эмбер, «французах», Анне, о том, где мы сегодня с девочками были, что видели и как с этим быть…

Неужели происходящее не сон?