Тайна Морин

Огонёк медленно увеличивался в размерах, и двигался чётко по направлению к нему. Идан не знал, что происходит, но доверился внутреннему чутью, и пошёл навстречу огоньку. Прошла, как ему показалось, целая вечность, пока он и огонёк приближались друг к другу. Изо всех сил напрягая зрение, Идан попытался разглядеть, что за источник света перед ним. Но, отчаявшись понять, крикнул:

— Кто здесь?!

Трудно описать словами степень его удивления, когда он услышал знакомый голос.

— Прошу прощения, господин. Я ищу своего друга, он пропал в лесу. Его лошадь вечером вернулась в конюшню.

ГЛАВА 10. СВЕТ ВО ТЬМЕ

— Боже, Клаудия! Это я! — в отчаянии закричал Идан, ужасаясь своего голоса, надтреснутого и по-старчески дребезжащего.

Ответом ему послужило молчание.

— Клаудия, это я! Это я — Идан! Клаудия! — голос его задрожал, к горлу подступили жгучие слёзы.

Его тело безвольно обрушилось в дорожную пыль. Огонёк понемногу двигался к нему, и вскоре вырос до размеров масляного фонаря. Свет обжёг его зрение, Идан мучительно зажмурился, прикрывая глаза рукой.

— Гер друг? — не веря своим глазам и ушам спросила девушка.

— Да, да, дитя! Это я!

— Но как?! — испуганно вскрикнула сиротка.

— Клаудия! Дитя! — он слепо протянул руки к ней.

Свет переместился куда-то вниз, и он услышал как фонарь с тихим хрустом опустился на дорогу. Через секунду в его руках оказалось маленькое хрупкое создание, её тельце дрожало от рыданий.

— Будет, будет тебе, дитя. Не плачь.

Но она не могла сказать ни слова, давясь всхлипами и икотой.

— Тише, тише, дитя. Нас могут услышать.

После этих слов она немного притихла, но ещё долго содрогалась от подавленных рыданий, крепко прижимаясь к нему всем телом, облачённым в длинный тёплый плащ. Идан слепо гладил её шелковистые мягкие волосы и мокрое от слёз лицо, а она целовала его морщинистые щёки и изуродованные старостью руки.

Постепенно она притихла и обмякла в его руках, прижимаясь к костлявой впалой старческой груди.

— Всё хорошо, дитя… Как я тебя нашёл? Это чудо… Чудо… — шептал Идан, сидя на земле, и прижимая к себе крошечное тельце девушки.

Она наконец оторвала голову от его груди, и, взяв руками его лицо, внимательно всмотрелась в незнакомые черты. Слёзы текли по лицу Идана оставляя светлые дорожки на впалых щеках, покрытых пылью и грязью.

— Что с тобой случилось, гер друг? — голосом полным боли и сострадания спросила она.

— Я сам до конца не знаю.

— Это чары?

— Думаю, да. Иначе, как это объяснить?

— Гер друг, это всё она? Морин? — испуганно спросила девушка.

Идан молча кивнул головой, не в силах простить себе своё безрассудство и глупость.

— Но как она это сделала? Почему я не постарела?

— Всему виной распущенность и греховность, — обречённо вздохнул Идан. — Платой за минутную слабость будет никчёмная бесславная жизнь в обличье старца.

— Ты возлежал с ней, как с женой? — грустно спросила девушка, стараясь не расплакаться от боли, которую причинял ей этот вопрос.

— Да, дитя. И это было самой большой ошибкой в моей жизни. Но я готов поклясться, что был околдован ею в первый же момент, когда увидел её.

— Ах, гер друг, хотела бы я сказать, что ты не виноват. Но в своей телесной слабости мужчины часто винят женщин.

— Ты права, я сам виноват в том, что произошло… Но ведь с тобой я смог не пойти на поводу у инстинктов, а с ней… Я был просто бессилен…

Клаудия провела тонкой прохладной ладошкой по его щеке, он услышал шуршание своей косматой бороды.

— Не терзайся, гер друг, что сделано, то сделано. Но мы должны это исправить.

— Каким же образом? Убить Морин? Да я дальше своего носа ничего не вижу… — он вздохнул. — И будем честны, я не убийца. У меня не поднимется рука это сделать.

— Гер друг, мне кажется, я поняла в чём тут дело! Это всё часы!

— Но откуда ты знаешь о часах? — удивился Идан.

— Когда она вернулась вечером на своём коне я уже была в особняке. Услышав топот копыт, я выглянула в окно, и увидела, что она одна. Я тихо прокралась вниз, и проследила за ней. Ты бы видел её, она ворвалась в дом, как безумная. И побежала в столовую, где стоят эти часы. На каминной полке, помнишь?

— Помню… — горько кивнул Идан.

— Морин кружилась по комнате, и хохотала, она целовала эти часы, и говорила с ними, будто они живые! Гер друг, я видела их, стрелка бежала слишком быстро.

— В обратном направлении? — уточнил Идан.

Девочка показала направление движения, и Идан устало кивнул.

— С помощью этих часов Морин забрала моё время. Вот же ирония…

— Что, гер друг?

— Я не говорил тебе. Именно ради этих часов я проделал столь долгий путь из Мюнхена.

— Но зачем?

— Я хотел завладеть ими. Но…Получилось, что они завладели мной… Теперь я старый мешок с костями, — плечи Идана поникли, а голова тяжело опустилась.

Клаудия взяла его за плечи своими тонкими ручками, и принялась трясти, будто пытаясь пробудить от кошмара.

— Не сдавайся, гер друг. Мы что-нибудь придумаем.

— Дитя, я не просто выгляжу ужасно. Чувствую я себя также. Моё тело болит от макушки до пяток, а глаза видят не дальше носа. Я старая больная развалина, и скоро мне придёт конец.