Тайна Муромской чащи

Митя улыбнулся:

– Что вы, Калина Калиныч! Просто так говорится: «Ездить зайцем». Это значит: ехать бесплатно, без билета.

– Вот оно что… Ну-ну…

Старый лешак задумался. Ему пришла в голову простая и светлая мысль, он придумал, как можно без лишних хлопот провезти внука и юного друга Митю.

– Вот что, – сказал он через минуту мальчикам, – превращу-ка я вас в двух зайчат…

У Мити испуганно взметнулись брови, и он уставился на Калину Калиныча ничего не понимающим взглядом. Шустрик, уже привыкший к фокусам и чудесам своего деда, только хмыкнул в ответ и поскреб пальцем веснушчатый нос, словно пытаясь соскрябать с него хотя бы одну веснушку.

– Да-да, – повторил Калина Калиныч, радуясь в душе тому впечатлению, какое произвела на Митю его необыкновенно мудрая выдумка, – превращу вас в зайцев, посажу в корзинку, – неизвестно откуда и неизвестно как, но в руках у него появилась небольшая плетеная корзинка с ручкой посередине, – и вперед, в Светлогорск!

Митя хотел возразить, но не успел. Калина Калиныч беззвучно пошевелил губами, и Митя вдруг почувствовал, как ноги его подкосились, и он упал на платформу, еле успев вытянуть руки. Секунду он ошалело рассматривал асфальт под своим носом, а когда чуть приподнял глаза, то с удивлением увидел возле себя большого рыжеватого зайца с раскосыми и озорными, как у Шустрика, глазами. Заяц подмигнул Мите левым глазом и лениво прыгнул в стоявшую на платформе корзинку.

– Вот вам морковка, – раздался у Мити над головой голос Калины Калиныча.

Огромная рука деда Калины нырнула в корзинку и бережно положила туда несколько свежих и аппетитных морковок. И Мите вдруг так захотелось похрумкать морковки, что ноги его, а точнее, мягкие заячьи лапы сами собой оттолкнулись от черного асфальта и опустились в корзину, рядом с неунывающим Шустриком.

– Так-то, ребятки, будет лучше, – сказал, нагибаясь над корзиной, счастливый обладатель единственного билета, – ночку подремлете в заячьем облике, а утром я вас расколдую.

Говоря эти слова, Калина Калиныч на всякий случай перевязал верх корзины своим веревочным пояском: крест-накрест, несколько раз. После чего прислушался, уловил дружное похрумкивание и сопение двух дружков, улыбнулся, и, взяв корзину в руку, стал терпеливо дожидаться страшного чудовища по имени «Поезд».

Глава сороковая

Чудовище прибыло без опоздания: минута в минуту. Словно чувствуя присутствие на платформе станции Ворожейкино родственную нечистую силу, чудовище еще издали приветственно загудело и стало сбавлять ход, пока не остановилось возле Калины Калиныча.

Проводник Чайников, выглянув в окно и увидев одинокого пассажира с корзинкой в руках, выскочил в тамбур и открыл дверь.

– Поскорее, гражданин, сейчас отправляемся!

Чайников протянул руку, желая взять у старичка-пассажира корзинку и тем самым облегчить ему посадку в вагон, но упрямый дед в старомодных лаптях и рубахе-косоворотке еще крепче вцепился в свою корзину и стал карабкаться по неудобным и высоким ступенькам вверх самостоятельно.

Вышла из вокзальчика поглядеть в последний раз на любопытного старичка с двумя мальчишками ворожейкинская кассирша.

– А где мальчики? – протянула она удивленно, увидев, что старик садится в вагон один.

– Нет мальчиков, – ответил сердито Калина Калиныч, достигнув с трудом заветного тамбура.

Проводник Чайников заглянул в корзинку и засмеялся:

– Нет мальчиков, зато зайчики есть!

И, любезно открыв перед старым лешаком дверь в вагон, пригласил:

– Прошу! Есть свободная нижняя полка. Берегу специально для престарелых и пассажиров с детьми.

– Для нас, выходит? – переспросил странный старичок проводника и почему-то при этом кивнул на корзинку, – ну, спасибо.

Чайников закрыл наружную дверь, затем входную в салон и провел Калину Калиныча к свободной полке.

– Вот, пожалуйста! – сказал он и, дождавшись когда старичок усядется, бережно поставив рядом с собой корзину, спросил: – Вам куда?

– В Светлогорск, – ответил Калина Калиныч услужливому проводнику и протянул билет.

Услышав, что странный пассажир едет в Светлогорск, Чайников очень обрадовался:

– В Светлогорск?! Ну, тогда можете спать спокойно! Светлогорск – станция конечная, ее не проспите.

И он, кивнув на прощанье Калине Калинычу головой, ушел в свое служебное купе.

На противоположной от деда Калины лавке сидел большой грузный мужчина лет сорока пяти. Казалось, что мужчина спал, однако старый леший чувствовал на себе его цепкий взгляд из-под полуприкрытых век.

«Нехороший мне сосед достался, ох, нехороший… – подумал о нем Калина Калиныч, – притворяться любит…»

Состав дернулся, и мимо окна поплыли редкие станционные огоньки. Калина Калиныч нагнулся над корзиной и прошептал:

– Ну, ребята, кажется, поехали… Спите пока, и я вздремну.