Тайна музыкальной шкатулки

Она подарила девушке красивый теплый сарафан и яркую ароматную ленту для волос, пропитанную травами, что оберегала бы ее в пути.

Напоследок, Нелли усадила Марьям на стул и принялась расчесывать локоны фарфоровым гребнем.

При каждом взмахе гребня девушка сомневалась, стоило ли идти в лес? Не глупо ли вновь ступать в злую чащу, что чуть не убила ее? Почему бы не остаться в обществе доброй Нелли, что могла бы стать ей матерью? Да и зачем вообще уходить? Разве ее где-то ждут?

И когда защитная лента с травами украсила косу Марьям, она решила остаться. Нелли одобрила выбор гостьи, но отметила, что она всегда может уйти, если того захочет ее сердце.

* * *

Раз Марьям решила остаться, Нелли посвятила ее в свое искусство – она изготовляла фарфоровые статуэтки и продавала их на базаре.

Годы брали свое, а передать фарфоровое наследство было некому. Нелли сразу отметила, какая прилежная и покорная Марьям, а такие качества были необходимы в ее ремесле.

Нелли почувствовала, что Марьям смогла бы сотворить шедевр.

В подвале избушки находилась мастерская. В ней и работала Нелли, здесь и нашла свое предназначение Марьям.

Сколько там находилось различных статуэток из фарфора!

Хозяйка показала девушке особую коллекцию, которая не продавалась.

Идеально изготовленные куклы были как живые. Они походили друг на друга, но каждая обладала особенностью.

Одна куколка качалась на качелях. Улыбка застыла на ее губах, щеки украшали ямочки, глаза искрились вечным восторгом и счастьем, а курчавые каштановые кудри, откинутые назад, летели одновременно с невидимым ветром.

Смотря на скульптуру, казалось, наступило жаркое лето, настолько она была настоящей и живой.

Другая куколка сидела в огромной луже собственных слёз, которые не останавливались, а все бежали и бежали из огромных грустных глаз с длинными мокрыми ресницами. Интересно, кто так сильно обидел ее?

Третья куколка уснула прямо на скамейке в лесу. В руках у нее лежал незаконченный венок из полевых цветов. Как жаль, что сон сморил красавицу в неподходящий час, наверняка, украшение из цветов было бы прекрасным.

Марьям любовалась куколками. Она не переставала восхищаться талантами Нелли: ей удавалось запечатлеть миг и превратить его в вечность!

Вечно смеяться, грустить, плакать, улыбаться, спать, собирать цветы или плести венок из одуванчиков и васильков – в этом Нелли находила самую важную ценность и даже волшебство.

Здесь она чувствовала свое всесилие:

"Я могу управлять фарфором, и я решаю, какие эмоции куклы будут испытывать. Мне нравится, как та или иная фигурка выражает радость или грусть, слезы или смех, и я хочу смотреть на это вечно, и запечатлеваю чувства на их лицах", – Делилась Нелли своими переживаниями с новоиспеченной ученицей.

Марьям ознакомилась с волшебной мастерской и принялась за обучение.

Нелли оказалась самым терпеливым и добрым учителем в мире, и ученица быстро запоминала уроки, она могла часами не выходить из мастерской, забывая про сон и еду.

Однажды она обожгла руки, при изготовлении фарфора, и сначала расплакалась, но внезапно рассмеялась, игнорируя боль, ведь Марьям знала, боль – ничто в сравнении с результатом.

Нелли улыбалась, усаживала в кресло-качалку уставшую Марьям и, заплетая косы, восторгалась ею:

"Как это необыкновенно: улыбаться со слезами на глазах. Печаль, прикрытая маской улыбки. Это как посыпать сладкий пряник щепоткой соли, сначала, кажется, что она лишняя, но потом понимаешь, что именно она и придаёт особый вкус. Марьям, всегда улыбайся, даже если больно. Тебе, как никому, это идёт", – шептала Нелли и с материнской заботой обрабатывала обожжённые пальцы отважной ученицы целебной мазью.

* * *

У Нелли был работник – юноша, который редко заходил в дом, а Марьям его никогда не видела, потому что постоянно пропадала в кукольной мастерской.

Юноша жил в лесу и приходил к избушке, когда нужно было везти статуэтки в город.

И вот очередной день настал.

Марьям сутки провела без сна и уже несколько раз проигнорировала слова матери, что пора отдохнуть и отвлечься, например, подремать у камина, пока любящая родительница расчесывала бы ее локоны фарфоровым гребнем.

Девушка с неохотой поднималась в дом. Шагая по лестнице, она глядела вниз, но вдруг крепко ухватилась за перила и остановилась, зажмурив глаза.

Вокруг все поплыло, голова кружилась и будь она сытой, ее непременно бы стошнило. Часто дыша, она села на ступеньку, потирая виски холодными пальцами.

Вокруг плясали волны, и Марьям даже показалось, что пахло солью; гудел ветер, хотя на самом деле шумела кровь в ушах. Марьям боялась открыть глаза, потерять равновесие и упасть с лестницы.

Тут из мастерской послышался звук, Марьям открыла глаза и мельком взглянула на фарфоровых кукол внизу под лестницей. От неожиданности она вскрикнула.

Куклы как будто ожили! Но теперь не казались такими волшебными.

Они улыбались вымученно и с тоской, словно устали от вечного смеха или слез. Пока они были застывшими статуэтками, чувства жили на их лицах, а сейчас, ожившие куклы мучились и медленно умирали!