Тайна музыкальной шкатулки

– Гузу, а ведь твои звездочки, наверное, ужасно болят!

– Да, но это можно терпеть, – признался мальчик.

– А что не вытерпеть? – спросила малышка.

– Грусть трудно терпеть. Она сидит внутри и болит. Мучает меня и не дает спать. Мне некому о ней рассказать, поэтому я рисую на теле звездочку. Так я отпускаю боль.

– Но теперь болит рука! – ахнула девочка.

– Эта боль легче.

– Но зачем так делать?! – Не унималась малышка, – ведь можно в другом месте рисовать! На бумаге!

– Я не пробовал.

– А ты попробуй! – Топнула ножкой Бала и, скрестив ручки на груди, нахмурившись, глядела на друга.

Тот впервые видел, как Бала злилась, и молчал, не зная ответа.

– Ты не можешь улететь с башни, – дрогнувшим голоском сказала малышка. – Она находится на светлой стороне леса, а здесь не бывает боли и зла! Ты плохой! Лучше бы меня съели волки! И я была бы сейчас с мамой и папой! Но получается, они меня бросили, а теперь и ты!

Бала разрыдалась в голос. Гузу хотел ее обнять и успокоить, но малышка отбивалась от него.

Девочка кричала на всю квартиру. Уже соседи забарабанили по стенам. Кто-то даже пригрозил отшлепать несносного ребёнка. Плач малышки был не так громок, как соседская брань.

От шума проснулись родители Гузу.

Они не обрадовались, увидев сына и незнакомую девочку.

Бала спрыгнула со стула и забралась под стол. Гузу не успел спрятаться и получил от отца несколько пощёчин.

Мать решила придушить малявку, которую притащил недотёпа-сынок.

Разбив, на ходу, пару пустых бутылок, злодейка села на корточки и, схватила за стопу сидящую под столом девочку.

Малышка испуганно закричала, задергалась и, перевернувшись на живот, ухватилась за ручку кастрюли, стоявшей на низенькой плите. Но чертиха не сдавалась и сильнее потянула за худенькую ножку, удивляясь, почему тощая с виду мерзавка такая тяжёлая.

Кастрюля со скрипом сдвинулась с плиты и завалилась на бок. Остывшая вода вылилась на пол, намочив сарафан Бала и колени чертихи.

Бала, увидев страшное одутловатое лицо чертихи, на котором даже глаз не было видно, закричала в ужасе и бросила в нее пустой кастрюлей. Та отвлеклась, и Бала удрала обратно под стол. Она увидела, как Гузу забился в угол, закрывшись руками. Он защищался от летящих бутылок и грязных вещей, которые бросал в него отец-черт.

Мальчик непрерывно что-то кричал. Он не звал на помощь, не умолял черта о пощаде, а бесконечно повторял:

– Бала, беги! Беги!

Девочка вылезла из-под стола и на четвереньках добралась до двери.

Она не останавливалась, боясь, что уродливая чертиха ее догонит. Она уже и башню пробежала, и край светлой стороны леса, и даже не заметила, как все вокруг почернело. Солнце исчезло, небо потемнело, совы зловеще угукали, а на смену берёзкам выросли высокие страшные ели.

Малышка бежала все медленнее, и вот остановилась, шумно дыша.

Наконец, поняла Бала, что очутилась на темной стороне леса. Девочка развернулась и побежала было назад, но врезалась во что-то и, отлетев, упала навзничь.

Глаза ее расширились от страха. Перед ней стоял великан. Тот, кто однажды привел ее сюда на съедение волкам.

Он узнал девочку, и очень удивился, увидев ее живой. В лес он пришел за деревом и уже наметил старую сосну неподалеку, но девочка привлекла его внимание. Живучая оказалась малявка.

Великан решил потешиться над малышкой. Зловеще улыбаясь, он медленно приближался, пугая девочку: то рычал как грозный медведь, то расправлял огромные руки как гигантская летучая мышь.

Бала убежала к старой сосне и от страха забралась почти на самую верхушку. Острые иголки поцарапали руки и ноги, но она крепко вцепилась в ствол и тихо плакала, сквозь слёзы умоляя злодея уйти.

Тот же хохотал на весь лес, так что даже бесстрашные совы улетели подальше.

Великан стал трясти сосну как грушу. Малышка закричала ещё громче, но крепко держалась. Бирюзовые башмачки, что охраняли ее все это время, упали с ножек и приземлились рядом с великаном. Теперь она беззащитна.

Великана же забавляли крики Бала.

Обняв покрепче ствол сосны, он уже готов был его вырвать с корнем и утащить вместе с девочкой. Но жертва вдруг замолчала.

Злодей обернулся. В нескольких метрах от него стояли три волка.

Обычно хищники не трогали жестокого господина, ведь он регулярно приносил им еду – маленьких мальчишек и девчонок. Но Бала им так и не досталась, а великан прямо сейчас нагло вырывал старую ель, не накормив хозяев темной стороны леса. Волки рассудили по-своему: великана можно разорвать на двадцать частей и лакомиться много дней.

Бала отвернулась и, зажмурившись, вспоминала, как они с Гузу, лёжа на башне, считали мимо проплывавшие облака.

Одно облачко. Второе облачко. Третье облачко…

* * *

Гузу, огрев чёрта бутылкой, которую тот сам в него швырнул, бросился догонять Бала.

Как он был виноват перед ней!

Никогда, никогда больше он не приведет ее в это ужасное место! И он отныне и шагу туда не ступит! Правильно заметила малышка, там жили не его родители, а пара чертей.

Мальчик добежал до башни, но не нашел подружку. Он, не переставая, звал ее, но Бала не откликалась. Когда Гузу обежал всю светлую сторону леса, голос его осип.