Тайна мышиного короля

– Может, они староверы. – Тедди наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что она слышала о селениях староверов. Выходило не очень хорошо.

Она вроде бы и была внимательна на том уроке, но потом все вылетело из головы, ведь всегда можно посмотреть в книге или в Интернете, если понадобится. А теперь вот ее мобильник годился разве что как будильник и слабенький фотоаппарат, а книги в чемодане – они не слишком подходили для этого места. Полезным из взятых мог оказаться разве что школьный атлас-определитель птиц, но вот именно их они до сих пор и не видели. Даже Василий не держал кур или гусей, хотя было заметно, что он рачительный хозяин. Только почти полное отсутствие ограды и смущало ребят, но спросить об этом сразу они не решились, а потом было уже поздно.

– Или эти… которые думали, что будет конец света, ушли в леса и оборвали всю связь с прочими людьми.

– А это вариант, – приободрился Димка. – Только когда они в таком случае должны были уйти? Еще до революции 1917 года?

Тедди представила это и помотала головой. Нет, анализировать это так подробно ей не хотелось. И рядом с Димкой она чувствовала себя глуповатой, хотя раньше гордилась своим умом и оценками. А вот он сразу добирался до сути, даже спорить с ним было непросто. Вот дались ему эти чужие миры! Если бы они были, люди бы то и дело туда и обратно шастали, а непохоже, что здесь такие как они – частые гости! Вон как все удивлялись.

– Меня сейчас больше интересует моя бабушка, – сменила она тему. – Она вообще существует? Хотя о чем это я? Конечно, существует. В чем папа не соврал, так это в том, что ее тут все знают.

– Разве что только в этом он и не соврал, – вздохнул Димка и поднял ладони, словно закрываясь от гнева сводной сестры. – Не злись, но сама подумай. Твой отец отправил нас сюда, мы попали в это странное место, следуя его инструкциям. И теперь не очень понятно, где мы находимся, и как-то рассказы о прекрасном житье у бабушки, речка-ягоды-грибы меня больше не впечатляют. Сначала найти бы эту бабку, а я все меньше уверен, что нам это нужно.

– Ты думаешь, она и впрямь какая-нибудь… смерть? – прошептала Тедди. В сумерках говорить о смерти было страшновато, но при этом ужас как увлекательно.

– Да нет, – отмахнулся Димка.

Он поднялся, сходил к палатке и достал рюкзак, порылся в нем и принес куртку, которую и накинул на плечи Тедди, и девочка вдруг поняла, что продрогла. Дневное пекло сменилось вечерним холодом, а она даже не заметила этого.

– Я попытался с Василием серьезно поговорить, он вроде мужик неплохой, но темнит что-то. Мару они зовут серой смертью, но при этом он вполне допускает, что она может быть твоей бабушкой. А тут, ты уж прости, и ты не тянешь на внучку смерти, и смерть просто никак не тянет на то, чтобы быть хоть чьей-либо бабушкой. Так что, думаю, это иносказательно. Может, она чем-то им насолила всем, я не знаю. Но радует уже то, что она хотя бы существует. Хуже было бы, если бы мы оказались в этом приюте безумия, а о бабе Маре никто и слыхом не слыхивал.

Тедди знала, что он ее утешает, но все равно было приятно.

– Что завтра будем делать? – спросила она, поплотнее закутываясь в куртку. Хорошо, что Матильда их собрала как на Северный полюс! И что бы они без нее делали?

Против воли девочка вспомнила, что попали они сюда из-за того, что ее отец хотел остаться наедине с молодой женой, и вот теперь, когда они очутились в каком-то странном месте, ей стало неожиданно страшно за мачеху. Если отец отправил любимую и единственную дочь в такое страшное место, что будет с Матильдой, если она продолжит противиться его планам?

Тедди бросила косой взгляд на брата, гадая, думает ли мальчик о том же, о чем и она. Эти проклятые мысли так и лезли в ее несчастную голову, хоть она и гнала их, пытаясь убедить себя, что все это – череда глупых совпадений, и все неясности рано или поздно разъяснятся, и ее отец окажется вовсе даже ни при чем.

– Ладно, спать пора. Завтра будет длинный день. – Димка решительно поднялся. На ее вопрос он так и не ответил, словно пропустил мимо ушей. А может, так оно и было, если, конечно, думал о том же, о своей матери.

Тедди стало грустно. Она совсем не помнила свою маму, да и не могла ее помнить, но в такие моменты она остро чувствовала, как ей чего-то не хватает. Точнее, кого-то. И пусть она понятия не имела, каково это – расти с мамой, она могла грустить о несбывшемся точно так же, как тот, кто знал, что теряет.

Димка первым забрался в палатку, и Тедди остановилась в нерешительности рядом. За дневной суетой и всеми этими думами о мачехе и отце она совсем забыла о том, что ее мучило ранее.

– Давай скорее, – послышался голос Димки из темноты палатки. – А то комаров напустишь.

Это поставило точку в ее колебаниях. Тедди немедленно вползла внутрь и была тотчас уложена на мягкий благодаря сену брезент. Ей показалось, что внутри даже пахло сеном, хотя это было маловероятно.