ТАЙНА НАДГРОБИЯ

Личиноголовый скользнул взором по зеркальцу заднего обзора и резко прибавил скорость. В ушах Влада засвистело, встречный прохладный воздух прорывался к лицу, дерзко перемешал волосы на голове. Однако второй мотоциклист не позволил им оторваться, доказав своими действиями, что действительно их преследует. У него было преимущество одного седока, и он использовал это преимущество, настойчиво продолжал нагонять. Личиноголовый решил изменить правила игры и затормозил, нырнул с просторной дороги в боковую, стиснутую домами улицу. С неё свернул в переулок и выскочил на мало освещённую улочку. Он будто заяц петлял между всевозможными домами и строениями. Но сбить преследователя со следа никак не удавалось. Трижды он заскакивал в сквозные дворы и глушил двигатель. Притаившись в ночи, оба сообщника напряжённо вслушивались в растерянные метания того, кто их преследовал, пока тот тоже не выключал свой мотоцикл. Терпение у преследователя было завидное, и, едва личиноголовый заводил двигатель, он на слух определял их местонахождение и вскоре опять оказывался на хвосте, выхватывал их светом фары.

Улочками, переулками, дворами, улицами они непрерывно вели с преследователем эту странную игру и, наконец, с ходу очутились на площади в виду Киевского вокзала. С возрастающей скоростью минуя вокзал, они на кратчайшем пути к безжизненной набережной выскочили к подъездам гостиницы "Славянская". Яркое освещение от светильников подъездного пандуса упало на шлем седока перед Владом, и в зеркальце на руле Влад различил за просвеченным стеклом напряжённый от сосредоточенности овал незнакомого лица. Оно было без личины, и это было лицо молодого белобрысого человека. Цвет глаз определить было трудно, однако они казались светлее, чем у личиноголового.

От неожиданности Влад растерялся. Затем разом припомнил, что преследователь тоже был в чёрной кожанке и в шлеме. Глянул назад, на мелькнувшего в полосе света гостиницы другого мотоциклиста, по одеянию похожего на того, с кем он пытался скрыться, и подозрение стало нарастать, как катящийся с горы снежный ком, быстро превращаясь в уверенность. Остатки сомнений предприняли слабую попытку сопротивляться и потребовали убедительных доказательств, что он обманут коварным самозванцем. Лихорадочно прикидывая, что делать, он воспользовался первым, что пришло в голову. Большим пальцем, как пистолетом, ткнул в спину перед собой и грубо, как в американском кино, потребовал:

— Тормози или угощу свинцом твою чёртову задницу!

— Эй?! Ты что?.. спятил? — гулко огрызнулся под шлемом высокий голос.

Голос был тоже незнакомым. Клочья последних сомнений вмиг сорвались и развеялись свистящим воздухом.

— На счёт три — стреляю! — рявкнул Влад. — Раз, два...

Самозванец нехотя провернул рукоять газа, и напряжённая дрожь мотоцикла стала постепенно ослабевать. Скорость заметно падала, и преследователь быстро настигал их, ярче и ярче освещая вблизи края дороги. Справа жилые дома сталинской эпохи сменились высокими железобетонными заборами предприятий. Неожиданно для Влада притихший самозванец привстал, в долю секунды перекинул левую ногу через сидение и отпрыгнул над пешеходной дорожкой к тени деревьев, одновременно подтолкнув руль к повороту в противоположную сторону. От его толчка мотоцикл понесло наискось дороги, и Влад неосознанным побуждением потянулся к рулевым рогам, наклонился, но дотянулся лишь до их ближайших изгибов. Он уже ничего не мог сделать и изменить, с обречённостью летящего в пропасть отмечал только, что мгновения, как резина, растянулись в его сознании. В холодном поту от ужаса он наблюдал, как переднее колесо налетело на бордюр, выпрыгнуло на дорожку возле осветительного столба и врезалось в чугунный узор ограды набережной, будто намеревалось прободать в ней большую дыру. Колесу это не удалось, и задняя часть мотоцикла взбрыкнула и подпрыгнула кверху. Выброшенный с сидения Влад сам себе показался беспомощным птенцом. В свободном полёте нелепо переворачиваясь через голову, он вдруг увидал в отсветах разных огней, что под старым деревом за дорогой самозванец привстал с травы на колено, выхватил из кармана расстёгнутой куртки пистолет и тут же выстрелил в бензобак своего мотоцикла. Взрывом бензина мотоцикл, казалось, разорвало на куски. Пламя вмиг жадно поглотило весь корпус, едва не дотянулось до ноги Влада, и горячая волна тугим воздухом ударила по всему телу, швырнула его ещё дальше, как пушинку пронесла над рекой с десяток метров.