Тайна Нереиды

«Праздник Либералий отмечается уже не так пышно. Прежде юноша в этот день снимал перед ларарием свою детскую тогу, окаймленную пурпурной полосой, и надевал белую тогу взрослого гражданина. Собирались гости, друзья семьи, юношу торжественно провожали на форум, где его полное имя заносилось в списки трибы. А вечером устраивался торжественный пир. Что же ныне? Никаких церемоний. Зарегистрироваться можно в любой день. И в канцелярию трибы юноша приходит зачастую не в белой тоге, а в двуцветной тунике и брюках в обтяжку. Вместо торжественного пира в лучшем случае попойка с друзьями. А ведь это один из самых важных дней в жизни мужчины: юноша становится римским гражданином. Даже желающих совершить церемонию в храме Марса Мстителя на форуме Августа не так уж много. Надо заметить, что девушки ведут себя более ответственно, и на запись в списки трибы являются непременно в белом».

«Акта диурна», 16-й день до Календ апреля [83]

.

I

Элий лежал в ванной, вода уже остыла, но вылезать не хотелось. Перед тем как отправиться в бани, Элий послал телеграмму Летиции. Всего три фразы: «У меня все хорошо. Я в Нисибисе. Береги себя». Элий пытался представить их будущего сына, но не мог. Он всегда робел перед детьми и чувствовал себя виноватым. Как будто обещал что-то сделать для маленьких граждан Рима, но не сделал. Нет, не надо хитрить перед самим собою – он прекрасно знает, какое желание не сумел заклеймить. Пожелание вечного мира. Простите, малыши, но вам вновь и вновь придется убивать и умирать за Рим.

Элий задремал на мгновение, но тут Квинт тронул его за плечо.

– Телеграфная связь с Церцезием нарушена. Последнее сообщение, которое пришло: «Варвары штурмуют город».

Элию показалось, что вода в ванне сделалась ледяной.

– Варвары напали на Церцезий?

– Именно. Ты случайно в своих видениях не видел этот город разграбленным и сожженным?

– Мы обещали Мезруму остаться и защитить Нисибис. Так что не имеет значение, что я вижу в своих или в чужих снах. Договор гласит, что Рим должен помогать союзникам. Я – представитель Рима. Они – наши союзники.

– Ты – Цезарь, единственный наследник императора.

– Тем скорее придет помощь. Отправь телеграмму в Антиохию, – посоветовал Элий.

– Рутилий отправил.

– Тем лучше. Значит, в Риме уже знают, что здесь происходит.

Квинт что-то хотел сказать, но почему-то промолчал.

II

Спальня Летиции была заново оштукатурена и украшена новыми мозаиками. Белые занавеси, белый пушистый ковер на полу. На круглом изящном столике черного дерева ночная лампа с плафоном из муринского стекла.

Летиция сидела на кровати и смотрела в пустоту. В никуда. Она напрягала все силы, сдавливала пальцами виски, зажмуривала глаза так, что перед глазами начинали вращаться красные и зеленые шестеренки. Но ничего не видела. Только тьма. Неизвестность. Пророческие видения больше не посещали ее – все силы забрал ребенок. Дар оставил ее. Мозг уснул. Чувства обесцветились. Даже любовь к Элию как-то умалилось, будто пламя присыпали пеплом. Все мысли о нем, не рожденном, но уже существующем. Он требует от нее так много. Она может только есть и пить, и растить его в себе. Ощущение сна во сне и жизни в этом двойном сне, когда пробуждение наступит одновременно с рождением сына. Не верилось, что он когда-нибудь появится на свет, что она дождется этого часа.

На столике подле кровати лежал бланк с наклеенными полосками.

«У меня все хорошо. Я в Нисибисе. Береги себя».

Нисибис… Элий не должен там быть. Где угодно, но только не в Нисибисе. В ее видениях этот город лежал в руинах, обглоданный чудовищным огнем, засыпанный пеплом. Осколки зданий. Выжженные тени на белой стене. Элий слышал ее рассказ. Он должен был бежать из Нисибиса, должен обойти его стороной за тысячу миль. Но Элий очутился там. Неужели он позабыл? Неужели не придал значения ее словам? Надо послать ему телеграмму. Немедленно послать телеграмму, пока не поздно:

«Элий, беги… Это же Нисибис!»

Как он мог позабыть?! Как мог!..