Тайна Нереиды

– Кто-нибудь что-нибудь понимает? Я лично нет. – Она вернула барду кифару и сошла в зал. Запоздалая, сильно пьяная публика аплодировала ей с жаром.

Клодия похлопала в ответ.

– Теперь гладиаторы будут сражаться за деньги. Победа – это деньги. Запомните, друзья! Прошу всех завтра на арену. Вместо меня. А я… удаляюсь… Прощальный визит… последний бой… Я возвращаюсь в Рим, к моим друзьям, им так грустно без меня… – Она всхлипнула и смахнула ладонью пьяную слезу.

– Мой кот! Кто видел моего котика! – жалобно закричал толстенький человечек в коротенькой ночной тунике, протискиваясь среди посетителей. – Его похитили… двое мальчишек… двое противных мальчишек… Вот след… – Человек опустился на колени на истертый мозаичный пол. – Видите! Кровь и платина… след… я вижу… мой котик… мой гений…

Хозяин, привыкший к этому спектаклю, поставил перед толстяком миску с молоком. Человек вылакал молоко, вылизал миску. Потом лизнул запястье и принялся «умываться» за ухом, как сытый кот. Посетители смотрели на человека, переговаривались, шутили. Многие находили спектакль забавным. «Умывшись», человек улегся в углу на коврик, свернулся клубком и заурчал, как положено урчать коту после обеда.

– Он сам стал своим гением, – шепнул кто-то. – Мне бы так.

Клодия уселась за столик. Деревянное кресло напротив занял незнакомец. Странный посетитель, прозрачный. Сквозь его голову и плечи можно было различить стену таверны с замазанными жидкими белилами предвыборными надписями.

– Ты несчастна? – спросил Прозрачный и подлил в чашу Клодии вина.

– Хочется кого-нибудь убить, – процедила сквозь зубы гладиаторша, и, опрокинув чашу, призналась. – Я схожу с ума.

– До сумасшествия тебе еще далеко. Или я ничего не понимаю в сумасшедших, – хихикнул Прозрачный. При этом изо рта его вылетело облачко голубоватого пара. Коснулось губ Клодии. Ей вдруг стало беспричинно весело. Но лишь на мгновение. А потом – тошнее прежнего.

– В предыдущей жизни мы были счастливы. Я и он… – зашептала Клодия в прозрачное ухо собеседника. – Мы любили друг друга. А теперь разлучены. Он не обращает на меня внимания. Он – Цезарь… А я никто. Я для него только друг… Но почему?!.. Скажи… в новой жизни мы вновь будем вместе… скажи… ты знаешь…

– Не забудь свою любовь, когда будешь пить воду Леты. И тогда…

– О нет, я не забуду… Подумаешь, вода Леты. – Она сама наполнила чашу до краев. – Я из Флегетона пламя могу испить… Я все могу…

– Хочешь начать новую жизнь?

Клодия кивнула.

– Тогда начинай…

– Как?

– У тебя есть меч. И тело человеческое не может противостоять стали. Что у тебя осталось в жизни? Ничего. Ты лишилась всего, даже арены…

– Врешь, прозрачный! – зарычала Клодия и хотела схватить его за горло, но рука прошла сквозь сотканное из воздуха тело. – Нет уж! Что вас всех за ноги вытащили! А я не уйду! Пусть желания не исполняются – мне все равно. Я буду драться. Слышишь? Я все равно буду драться! И это мое желание, которое я сама исполню.

Глава XIII Игры гениев

«Игры остановлены. Вчера Август и Цезарь возвратились из Аквилеи в Рим».

«Цезарь сообщил, что в ближайшее время выступит в сенате с предложением о создании префектуры гениев. «Бывшие гении нуждаются в помощи людей», – со стороны человека, разоблачившего заговор гениев, такое заявление кажется более чем странным».

«Ни одно желание не исполнилось. По Аквилейским клеймам выплачиваются страховые суммы. Минимальная компенсация – сто тысяч сестерциев».

«Клодия Галл отказалась отвечать на вопросы репортеров и заперлась в своем доме на Эсквилинском холме».

«Будущее Рима – это его молодежь. Я представляю единственную прогрессивную партию – партию молодежи!» – заявил Бенит Пизон».

«Акта диурна», 15-й день до Календ Ноября [35]

.

I

В префектуре вигилов царил хаос. Будто небо рухнуло на землю, а потом они на пару обрушились в Тартар. Титаны восстали, и души умерших хлынули назад, в мир.