Тайна Несвижского замка

– Мелко плаваешь. Комиссар госбезопасности третьего ранга, нарком госбезопасности Белорусской ССР, – сполна насладившись растерянной физиономией своего оппонента, горделиво сообщил главный чекист республики.

– А раньше? – вопросительно поднял брови Плечов.

– В прошлую нашу встречу я был наркомом внутренних дел.

– Это повышение или понижение?

– Ни то ни другое. Очередная реорганизация! – равнодушно объявил Лаврентий и начал плавно отпускать педаль сцепления.

Автомобиль неспешно покатил вперёд по первому ряду недавно отремонтированной многополосной магистрали – одной из самых главных в столичном городе.

– Всё равно поздравляю. – Яра собрался было ещё раз пожать наркому руку, но вовремя заметил, что тот всецело сосредоточился на, надо отметить, мастерском вождении служебного автомобиля, и передумал. А вот от продолжения диалога отказываться не стал. – Удачи вам в нелёгкой службе на благо нашей великой социалистической Родины.

– Спасибо. С этого мгновения я не только народный комиссар, но и твой личный опекун, можно сказать, ангел-хранитель, – перестраиваясь в левый ряд, сообщил сенсационную новость Цанава. – Так что можешь гордиться, философ.

– Уже…

– Что «уже»?

– Горжусь!

– Чего так печально? Разве не видишь, как я о тебе печусь, пекусь, тьфу ты, – короче, забочусь? Не каждого комиссар лично встречает!

– Не только вижу, Лаврентий Фомич, но и чувствую. До сих пор. Рёбрами. Почками. Ноют на бесконечно меняющуюся погоду так, что можно обгадиться от боли, – пожаловался агент, не скрывая сарказма.

– Обгадься, – спокойно посоветовал тот.

– Не в моих правилах.

– Ну, не сердись, – примирительно сказал нарком. – Я же не знал, что ты такая важная птица. Учёный с мировым именем! – Он зачем-то недолго поковырял свободной левой рукой в своём мясистом носу и, как заправский диктор, отчеканил: – К тому же иногда выполняющий особо важные секретные поручения высшего руководства Союза Советских Социалистических республик.

– Какие ещё поручения? – недоверчиво покосился на своего высокопоставленного «водилу» Плечов.

– А вот этого, дорогой, мне знать не полагается, – скромно «отмазался» Цанава. – Сказано – важные, значит, важные, секретные – значит, секретные. Моё дело – оберегать, лелеять, чтоб ни один волос не упал с твоей головы.

– Погодите, – никак не мог врубиться в курс дела великий, как его назвали, философ. – Выходит, сейчас вы служите в ведомстве, которым с недавних пор руководит товарищ Меркулов, и Лаврентий Павлович уже не прямой для вас начальник?

– Обижаешь, дорогой, – надул щёки комиссар и в очередной раз нарушил правила дорожного движения, повернув налево через сплошную линию. – Не меня – моего большого друга, земляка, тёзку… С начала года товарищ Берия – Генеральный комиссар госбезопасности. И, как заместитель председателя Совета народных комиссаров, курирует не только НКВД с НКГБ, но и речной флот, лесную и нефтяную промышленность, а также много чего другого!

– Окончательно вы меня запутали, уважаемый Лаврентий Фомич… Геть, на нет, совсем и полностью, как говорят на братской Украине.

– Твоё дело маленькое, – не отрываясь от руля, жёстко гнул свою линию товарищ Цанава, никак не реагируя на реплики высокообразованного собеседника. – Загадал желание, сообщил, чего изволишь, и сопи в две дырочки, жди, когда исполнится. Это даже не золотая рыбка, а целый старик Хоттабыч, поступивший в твоё круглосуточное распоряжение. Ты велел, я выдернул волосок…

– Простите, но у вас нет бороды! – отпустил очередную колкость Яра, но это никак не повлияло на поведение наркома.

– Тебе-то что? – хмыкнул он. – Пробормотал пару слов – и на тебе: готово… Вот только на результаты футбольных матчей я, к сожалению, влиять ещё не научился. Перекладины ворот подымать, штанги влево-вправо двигать – ну, никак не получается. А всё остальное – милости прошу!

– Вы что же, до сих пор читаете детские книжки? – недоумённо поинтересовался Плечов.

– Так… Просматриваю. Иногда. В силу служебной необходимости. Чтобы товарищи писатели разной антисоветской ерунды не наморозили!

– Понял.

– Тебя куда везти? – наконец сменил тон Лаврентий Второй. С презрительно-повелительного на простовато-добродушный.

– В какой-нибудь хороший отель. Надеюсь, теперь-то в столице советской Белоруссии таковых найдётся немало?

– Зачем тебе гостиница, дорогой? У тебя есть своя жилплощадь.

– Её никому не передали?

– Нет. Правда, одно время в квартире жил твой коллега – какой-то гуманитарий из БГУ, но… В общем, можешь не беспокоиться. Вот, держи ключи, там новый замок.

2

Ярослав Иванович вытащил из-под стола запылившуюся деревянную табуретку, протёр её влажной тряпкой и, присев за кухонным столом, уставился в наполовину открытое окно.

«Чёрт… Как быстро летит время! Шурику уже четвёртый годок пошёл. И Андрюшке – три месяца. Вот, кажется, только вчера мы все (я, Цанава и Фролушкин) наслаждались в этой комнате великолепным французским коньяком.

Но…