Тайна невидимого убийцы

Так вот, существуют две версии случившегося:

1. Гипотеза Робьона — разумеется, папина, а не моя. Он считает, что это акт умышленного вредительства. Вопрос: откуда взялся навоз? Ответ: это должно выяснить полицейское расследование (разумеется, я к этому еще вернусь). Жандармы уже заполонили всю округу. Только представь себе, как они опрашивают окрестных фермеров: «Не крали ли у вас в последнее время навоз?» Смех, да и только! К тому же разве можно найти хоть какие — то следы? Разве что пару лепешек на дороге… Остается также загадкой, как это все было проделано. Папа считает, что кто — то привез навоз ночью на тачке. На очень большой тачке! Следовательно, злоумышленник должен быть крепким малым. И еще ведь надо было как — то открыть ворота замка… Папа утверждает, что замок там довольно хлипкий… Словом, куча вопросов.

2. Гипотеза Нурея. Альфред ухмыляется, когда слышит о вредителях, тачке и взломанном замке. Он не сомневается, что это снова проделки «духа». Разумеется, он не вкладывает в это слово религиозного смысла; «духами» Нурей называет таинственные силы, еще не изученные, но, возможно, не менее естественные, чем, скажем магнетизм. Я ведь уже рассказывал тебе о его теориях?.. Вопрос: спрашивается, какая может быть связь между магнетизмом и тачкой навоза? Впрочем, как ты понимаешь, Нурея это не смущает. По его версии, все, что происходит, — порождение злой воли какого — то медиума. Малыш Мишель, например, может ненавидеть Шальмонов и мечтать, чтобы постояльцы гостиницы убрались восвояси. Но это, конечно, из области вымыслов…

Что интересно — обе гипотезы ведут к одному и тому же заключению. Папа уверен, что кто — то стремится разорить Шальмона; Нурей склоняется к тому же. Разница одна: папа считает, что преступник неизвестен, а Нурей не сомневается: виновник всего — Мишель.

У папиной версии есть одно достоинство: она собирает воедино все происшедшее, начиная со смерти старого Шальмона и кончая испорченной машиной несчастных Биболе. Действительно, складывается ощущение, что кто — то злобный и беспощадный методично преследует семью Шальмонов, что, к счастью, снимает с малыша Мишеля всякие подозрения: он работает в замке всего несколько месяцев. Я, честно говоря, не знаю, какую версию поддержать. Словно шарик для пинг — понга, я мечусь от гипотезы к гипотезе, от объяснения к объяснению.

Ситуация, должен тебе сказать, нешуточная. Если уж быть до конца откровенным, то я больше склоняюсь к версии Нурея. Ведь я не бредил, в моей комнате ночью действительно кто — то был, а потом еще этот крест в чемодане… Если кто — то действительно хочет нас с папой отсюда выжить, то способ он выбрал недурной.

Я присутствовал при изложении жалобы семьи Биболе. Их история вызвала в гостинице настоящую бурю. Старый морской волк сухо попросил подготовить ему счет. Скатертью дорожка! Мадемаузель Дюге, поплакав вместе с мадам Биболе, поклялась, что ни дня больше не останется в гостинице. А потом появился первый репортер и нащелкал массу снимков. Затем второй — тот запечатлел испорченную машину и группу жандармов. Потрясенный всем этим, Рауль повторял: «Мне остается только закрыть гостиницу».

А папа… Знаешь, что мне сказал папа? «Я запрещаю тебе, Франсуа, вмешиваться в это дело. Ты хорошо меня понял?» Разумеется, я кивнул. Но как трудно притворяться слепым и глухим, когда кругом происходят такие события!

Меня никто не принимает всерьез. Офицер жандармерии меня даже не допросил. Он разговаривал только с папой. «Уважаемый мэтр… Значит, вы считаете… Благодарю вас, мэтр…» Ну и пожалуйста! Я отправился к морю — и тут же встретил кузена Дюрбана, который прогуливался по пляжу с огромной сигарой в зубах.

— Юго — западный ветер, — сказал он, — меняет вкус табака. Я предпочитаю, когда ветер более сухой.

Кажется, он выше всего этого. События, происходящие в замке, совершенно его не трогают.

— Я думаю, — продолжал он, — бедняга Рауль вынужден будет отказаться от своих планов. Чтобы вернуть кредиторам деньги, ему придется продать замок. Бюжей перейдет в руки новых хозяев, и все эти басни скоро забудутся. Настоящей и единственной жертвой станет мой кузен Ролан. Не представляю, как он сможет жить в каком — то другом месте… Тем более что он уже сейчас не совсем нормален. Интересно, что думает о нем ваш папа?

Он коснулся больного места.

— Папа, — ответил я, — очень хотел бы с ним повидаться. Хотя бы просто познакомиться. Довольно естественное желание, по — моему. А уж потом он задал бы ему несколько вопросов… Но ничего не поделаешь: мсье Ролан никого не желает видеть. По крайней мере, так считает его сын. Вы думаете, это правда?

— Чистая правда, — подтвердил Дюрбан.

— А вот Симон…

Дюрбан резко перебил меня:

— Симон такой же сумасшедший, как и его хозяин. И к тому же потакает его причудам. Приходилось ли вам слышать, как Ролан играет на этой… фисгармонии?

— Да, конечно.

— Вы узнали мелодию?

— Нет… Правда я не особенно прислушивался.