Тайна невидимых шедевров

— Он снимает так же, как и обычные аппараты. Объектив у него типа «Апланат». Благодаря ничтожно малому фокусному расстоянию и большой постоянной диафрагме достигается широкий угол захвата и хорошая резкость изображения.

— Какая пленка пригодна для него?

— Ни одна пленка к нему не подходит. Пришлось применить кассетный метод: по размеру кадра нарезаю с помощью специального шаблона крохотные квадратные пленки и каждую отдельно заряжаю в аппарат.

— Вроде старинных камер-обскур со стеклянными пластинками?

— Вот именно. Затвор имеет выдержку «В». Трудности возникают при съемке. Аппарат надо во что-то упереть, но как? Его ведь и в руки не взять. Но приспособился.

— Качество снимков?

— Хорошее. Для первой пробы сделал женский портрет, размер снимка в восемьдесят раз меньше макового зерна. Напечатан на обычной бумаге «Унибром», проработка деталей лица очень хорошая, совсем нет зернистости.

Михаил Григорьевич сделал тем же фотоаппаратом еще меньший снимок — в 200 раз меньше макового зерна! В микроскоп хорошо видно, насколько сочен и рельефен этот уникальный снимок.

* * *

Как-то Михаил Григорьевич получил письмо из Киева. Директор Института сверхтвердых материалов приглашал жмеринского умельца поработать в институте, где никак не могли наладить зачеканку и крепление в державках мелких кристаллов синтетических алмазов.

— Дал я согласие, — рассказывает Михаил Григорьевич, — решил поработать. Почему не помочь товарищам? Моя работа заключалась в нанесении тончайших микрошкал на визиры оптических приборов и в зачеканке мелких алмазов. С кристаллами более крупных размеров мастера справлялись успешно, а вот с мелкими дело застопорилось. Пригляделся к операции, решил, что она довольно примитивна. Разработал свой способ, и уже в первый день выдал две с половиной нормы. Обучил зачеканщиков, и дело пошло. Работал в институте всего два месяца, потом ушел...

— Почему ушли?

— Потому что такая работа мне противопоказана, нужен свободный полет мысли, раскованная фантазия. У конвейера этого не обретешь...

«Эрмитаж» Михаила Маслюка

Обычный музей — это средоточие уникальных художественных произведений искусства, памятников материальной культуры разных стран и народов. Анфилады залов, благоговейная тишина, застекленные витрины, картины в тяжелых золоченых рамах...

Не таков музей на жмеринской улице, в доме, где живет Михаил Григорьевич Маслюк. Он существует уже более 20 лет, двери его открыты для всех желающих. В нем один-единственный хранитель — сам хозяин квартиры. Две комнаты отданы под домашний «Эрмитаж». Диапазон экспонатов весьма обширен: картины, множество скульптур (от мраморной 75-килограммовой до золотой малютки-балерины высотой 1,5 миллиметра, массой 0,015 грамма), всевозможные барельефы, чеканка, коллекция часов самых разных видов.

Вступив на лестничную площадку, сразу догадываешься, что квартира Михаила Григорьевича находится именно здесь. На входных дверях большая бронзовая ручка необычной конфигурации, вокруг замочной скважины бронзовые литые затейливые украшения, даже номер квартиры как-то по-особенному выгравирован на пластинке из нержавеющей стали. Когда хозяин открывает дверь, звучит, словно приглашая войти, нежный мажорный аккорд.

Приглашаем читателей совершить небольшую экскурсию в этот уникальный музей. Над входом в него было бы уместно поместить слова: «Меньше, еще меньше!», так как главное место в нем отведено уникальным микроминиатюрам. Мы уже говорили, что М. Г. Маслюк — автор почти 500 удивительных миниатюр. Часть из них находится дома, другие экспонируются в музеях как в СССР, так и за рубежом. Только с помощью сильных оптических приборов (луп и микроскопа) посетители музея могут рассмотреть экспонаты-невидимки. На вид многие из них напоминают пылинку, большинство же вообще нельзя увидеть простым глазом.

Складывается впечатление, что мастер работает по принципу «мал мала меньше», стремясь в каждой из миниатюр превзойти самого себя. Разумеется, ни о каком тщеславии или погоне за рекордом ради рекорда не может быть и речи! Михаил Григорьевич как бы выясняет предел возможностей человека. Именно в этом новаторское значение всего того, что он сделал.

Мастера-микроминиатюристы, все без исключения, люди беспокойные, ищущие. Они никогда не повторяются, всем им кажется, что содеянное однажды не идеал, что лучшая микроминиатюра еще впереди. Этот неугасимый огонь творчества заставляет их постоянно совершенствовать свое мастерство, создавать миниатюры одну лучше другой. Творчество микроминиатюриста — это непрерывное восхождение на вершины. Поднявшись на очередную высоту, мастер, едва передохнув, озирает горизонт и обнаруживает впереди новые, еще не взятые пики... И нет конца этому восхождению. Хорошо сказал об этом поэт Алим Кешоков:

Когда достигал я вершины,
Манила меня и звала,
Наверное не без причины,
Вершина, что выше была...

* * *