Тайна Нилии

Поутру, когда Джек вышел на палубу, а Джон еще спал крепким сном, он увидел чуть ли не весь экипаж канонерки, собравшийся наверху, страшно взволнованный: на берегу трое обнаженных до пояса людей, привязанных к столбам, простирали руки, моля освободить их, и эти трое оказались англичанами. Когда их отвязали и привезли на «Впередсмотрящий», по приказанию Сирдара, оказалось, что у каждого из них на груди был изображен татуировкой издыхающий леопард, а леопард, как известно, есть эмблема Англии; следовательно, такого рода татуировка на груди у английского солдата была явной демонстрацией.

Недолго думая Сирдар вызвал к себе Кауфмана, и тот тут же заявил, что уже позаботился навести справки о виновниках этого проступка и что, по сведениям, полученным им от Нилии, это были жители Кам-Омбоса, успевшие уже бежать в пустыню.

— Опять! — грозно нахмурив брови, пробормотал лорд Бигген.

А Джеку какой-то внутренний голос нашептывал: видишь, я солгала вторично по твоему приказанию.

Между тем злополучных солдат приодели и отправили обратно на берег, а английская флотилия пошла далеко вниз по реке.

В течение дня Джек, бродя по палубе, случайно набрел на Лавареда и его двух дам. Перед ними стоял Джон и говорил что-то, на что Арман отвечал:

— Вот и ваш брат участвовал в выдаче нас англичанам, но он по крайней мере не похваляется своим поступком, который, хотя и патриотичен, но тем не менее называется предательством!

Презрительно пожав плечами, Джон отошел в сторону, Джек же, которому при последних словах француза краска стыда бросилась в лицо, схватил Армана за руки и, крепко сжимая их, произнес, глядя ему прямо в глаза:

— Я знаю, кто написал вчерашнее письмо: написали его вы! Знаю это уже со вчерашнего вечера и до сих пор никто, кроме меня, о том не знает. Не говорите же больше о предательстве. Я был англичанином и действовал, как англичанин, теперь же я француз… и буду французом, чего бы мне это ни стоило.

Едва успел он проговорить эту фразу, как неподалеку от группы арестованных показался мистер Блэсс. Джек отошел и в течение всего дня не подходил больше к французу.

На ночь английская флотилия остановилась у левого берега Нила, близ селения Эснек, а поутру Сирдар нашел у себя в комнате у дверей вторую записку, проколотую булавкой, как и первая, гласившую, что изобразившие издыхающего леопарда будут действовать в этот вечер близ Кенэ, где стоит на холме маленький форт с английским гарнизоном в количестве 25 человек.

Возмущенный этим известием Сирдар решил подстеречь этих бунтовщиков и провести ночь в Кенэйском форте, в полной уверенности, что одного его присутствия там будет достаточно, чтобы разрушить все замыслы инсургентов.

Джек и Джон просили разрешения сопровождать генерала, и тот любезно разрешил им.

Таким образом, когда английский десант с «Впередсмотрящего» высадился на берег, сыновья мистрис Прайс вслед за Сирдаром взобрались на холм, на котором возвышались английские укрепления.

Весь гарнизон торжественно выстроился в две шеренги для встречи генерала, причем их командир, поистине образец всех воинских доблестей, являлся наглядным доказательством того, что здесь, на посту, людей голодом не морят, так как, стоя с фланга первой шеренги, вровень с нею грудью, он спиной своей приходился вровень со второй, то есть по толщине своей равнялся толщине двух своих рядовых.

В образцовом порядке, по команде лейтенанта Болла, гарнизон отдал на караул. Скомандовав им «вольно!», лорд Бигген обратился с речью, в которой сообщил про дерзости, которые себе позволили инсургенты над английскими солдатами, и, возбудив в них чувство патриотической гордости, заявил, что и их посту грозит тоже посрамление в эту ночь и, чтобы замысел врагов не удался, он сам лично явился провести с ними эту ночь, которую весь гарнизон должен был провести без сна, подстерегая неприятеля. Чтобы бодрствовать было не так трудно, генерал приказал раздать всем двойную порцию водки и джина, что было встречено общим одобрением.

Затем генерал отправился осматривать пост и его укрепления, состоявшие из простой зубчатой стены, которой был обнесен со всех сторон двор казармы и ров глубиною в сажень.

Все оказалось в образцовом порядке; служба шла с полной аккуратностью; по-видимому, напасть на пост врасплох не было никакой возможности, тем не менее Сирдар решил удвоить на эту ночь число часовых и сам лично выбрал из их числа самых толковых и исправных солдат гарнизона, расставив по четырем углам зубчатой стены, и шепотом сообщил им пропуск и пароль «Китченер и Хартум», после чего направился в казарму. Здесь генерал решил провести ночь, несмотря на то, что Болл настоятельно предлагал ему свою комнату.