Тайна одинокой леди

– Да ладно, – смутился низенький Курочкин. – Я ему и не помог ничем особенно.

– А ему и невозможно было помочь! – тут же взвился Константин Нестеров. – Какая может быть помощь бездарю? Что, мы за него писать будем, что ли? Или денег дадим на раскрутку? Мы не спонсоры вообще-то, и сами не олигархи.

– А что, он просил материальной помощи?

– Да у всех подряд! – с нотками презрения в голосе поведал Константин.

– Это верно, – неожиданно подтвердил Илья Григорьевич. – Он даже к нам обращался с просьбой ссудить ему денег как бы под будущие гонорары. Но я вынужден был отказать, потому что у нас нет такой практики. К тому же Артем действительно не представил ничего толкового из своих произведений. Хотя совсем уж бездарным я не стал бы его называть.

– Да бросьте вы, Илья Григорьевич! – с досадой махнул рукой Нестеров. – Таких доморощенных поэтов пруд пруди! Уровень детских считалок! Просто вы не хотите говорить о мертвом плохо, и, в общем, наверное, правы в этом.

– Так, может быть, он кому-то был должен денег? Возможно, кто-то согласился ссудить ему довольно крупную сумму?

– Если какой-нибудь очень наивный человек и одолжил ему пару сотен по простоте душевной, то, как вы понимаете, это совсем не та сумма, из-за которой его стали бы отправлять в мир иной, – уверенно сказал Константин.

– А вы его хорошо знали?

– Не так чтобы очень, – пожал плечами Нестеров. – Но по нему и так все видно. Типичный неудачник и голодранец. Мы с Курочкиным, к примеру, тоже не богачи, но, по крайней мере, живем на свои средства. И публикуемся под своими именами. А Артем – просто голь перекатная. Уж простите, ради бога! – оговорился он. – Но вам же объективная картина нужна, верно?

– Верно, – подтвердила. – Хорошо, каким Артем был поэтом, я уже поняла. А вот каким он был человеком?

Нестеров посмотрел на Курочкина и вздохнул.

– Понятно, что нехорошо человека после смерти грязью поливать, но судите сами. Ну вот, к примеру: мы как-то из издательства зашли втроем в кафе. – Он кивнул на Курочкина. – Так Бережнов наелся-напился, а как пришло время рассчитываться, так оказалось, что у него денег нет. И лицо такое удивленное сделал, вроде думал, что мы его приглашаем. Что он мне, девушка любимая, что ли, приглашать его за свой счет? – все сильнее распалялся Нестеров. – Да еще постоянно сигареты стрелял. Ничего не хочу сказать, – оговорился он, – мне не жалко, если у кого-то нет, я человек щедрый. Просто когда мы одевались, у него из кармана пачка «Мальборо» выпала. А это, извините, уже ни в какие ворота!

– Он вообще-то только за счет брата своего и процветал. Сам хвастался, что у него брат крутой и может денег дать, чтобы он раскрутился, – вставил Курочкин, который был куда молчаливее своего разговорчивого приятеля-коллеги.

– Только брат не дал почему-то, он и утух, – подхватил Нестеров, невольно соскальзывая с правильного литературного языка и переходя на сленг.

– Скажите, а с кем из ваших коллег Артем общался? Словом, кто мог называться его друзьями?

Теперь переглянулись все трое. Илья Григорьевич Воропаев просто развел руками в знак того, что не осведомлен о подобных вещах, а вот Нестеров тут же заявил:

– Артем был довольно высокомерным и заносчивым человеком. И предпочитал в друзьях иметь женщин. Вернее, не то, чтобы в друзьях, – смутился Костя. – В общем, понимаете...

– А вы знаете кого-то из женщин? – живо спросила я. – Может быть, из издательства? Какие-нибудь экзальтированные поэтессы?

– Нет у нас таких, – тут же отреагировал Нестеров, но его с улыбкой поправил Илья Григорьевич:

– Есть, есть. Кого только нет!

– Но в близких отношениях Бережнов ни с кем из «Парнаса» замечен не был, – покачал головой Нестеров. – Иначе мы бы знали.

– Он вообще-то имел какие-то дела с Левкой Бурштейном. Они даже в Москву собирались вместе, – вдруг сказал Курочкин. – И Левка как-то недавно искал здесь Артема, говорил, что по важному делу.

– А кто это? – осведомилась я.

– Да тоже один бедолага, – усмехнулся Константин. – Все никак пробиться не может. Но тот, по крайней мере, пишет все же прилично.

– Да и как человек он нормальный, – кивнул Курочкин.

– А он тоже стеснен в средствах? – поинтересовалась я.

– Боже ж мой, где вы видели богатого еврея! – вскричал Нестеров, характерно копируя манеру грассирующим «р».

– А он является членом Союза писателей? – полюбопытствовала я.

– Кстати, да, – ответил Илья Григорьевич. – И в принципе, у него есть шансы получить признательность и известность. Звезд с неба, правда, он не хватает, но всего добивается упорным трудом.

– Где вы видели еврея с лопатой? – не удержавшись, в сторону пробормотал Нестеров, но, поймав неодобрительный взгляд главного редактора, взял себя в руки.

– А вы можете дать его адрес? – обратилась я к Воропаеву.

– Да, он у меня должен быть в базе данных, – кивнул тот. – Давайте пройдем в кабинет.

И он пошел по коридору, жестом приглашая меня следовать за ним. Оба писателя потянулись следом, хотя их никто не звал. Ими наверняка двигало банальное любопытство, все-таки убийства в литературной среде происходят не каждый день.