Тайна Ольги Чеховой

— Конечно, я тебя не брошу! Сейчас я найду телефон и предупрежу, что не приду на репетицию! А потом мы доедим пирожные и поедем домой.

Так они и сделали — доели пирожные и поехали домой. А там их ожидала встреча, которую они не ожидали. Взбежав по лестнице, Миша отпер дверь своим ключом и ворвался в квартиру с победным воплем:

— Мать! Иди сюда, встречай новобрачных!

— Что за дурацкие шутки? — голос у Натальи был хриплый, пригодный для исполнения цыганских романсов. Она вышла в гостиную в черном бархатном халате в сопровождении двух гончих собак, с которыми никогда не расставалась. В уголке ее рта был зажат янтарный мундштук с погасшей папиросой. Она застыла на пороге, увидев притаившуюся за спиной Миши Оленьку.

— А это кто?

— Это моя законная супруга, Ольга Книппер-Чехова! Надо же — совсем, как ее знаменитая тетя Оля!

Оленька хихикнула, и тут до Натальи дошло, что сын не шутит. Она начала заходиться в истерическом вопле, но Миша ничего не заметил — войдя в новую роль, схватил с буфета хрустальный бокал и швырнул его об стену с криком:

— За здоровье новобрачных! Да здравствует Ольга Книп-пер-Чехова!

Бокал рассыпался на мелкие осколки. И под аккомпанемент этого звона Наталья взвыла на высоких нотах, а за нею завыли ее гончие. А Оленька вдруг громко заплакала на еще более высоких нотах. Миша тут же вошел в новую роль — он подхватил Оленьку на руки и понес в свою спальню. Увидев это, Наталья в судорогах грохнулась на пол, но Миша опять-таки этого даже не заметил. Он закрыл дверь, уложил молодую жену на узкую холостяцкую кровать и стал исполнять свой супружеский долг. Оленька не возражала и даже попискивала от удовольствия, но их счастливое соитие было прервано громким визгом дверного звонка. Чья-то нетерпеливая рука непрерывно нажимала на кнопку.

— Тише, тише! Мы никого не приглашали на нашу свадьбу! — прошипел Миша и зажал Оленьке рот поцелуем. Она затрепыхалась в его руках и затихла, но настойчивый визг звонка не замолкал. Через минуту та же нетерпеливая рука дернула ручку двери и обнаружила, что дверь не заперта. По паркету гостиной зацокали поспешные женские каблучки. Дружно залаяли гончие.

— Что с вами, Наталья Исаковна? — раздался знакомый голос настоящей Ольги Книппер-Чеховой. — Миша дома?

Ей ответили только собаки. Каблучки зацокали в сторону Мишиной комнаты, дверь распахнулась, и Ольга как вкопанная застыла на пороге. Открывшаяся ей картина не оставляла сомнений: совершенно нагие Миша и Оленька сплелись в объятиях на узенькой кровати. У Ольги перехватило дыхание, ноги ее подкосились, она села на пол и зарыдала.

— Как ты посмел, Миша! Как ты посмел? — повторяла она.

Оленька в ужасе вскочила с кровати и, завернувшись в простыню, забилась в угол. Первым пришел в себя Миша:

— Что я сделал не так? Я люблю Оленьку и сегодня утром с ней обвенчался!

— Да как ты смел обвенчаться? — продолжала рыдать Ольга. — Не попросив ее руки!

— У вас?

— Да хоть бы и у меня!

— А вы бы согласились?

— Нет, конечно!

— Вот поэтому я и не попросил у вас ее руки!

— Господи, — запричитала Ольга, — что я скажу ее родителям? Они доверили мне свою девочку, а я… а я… Как я оправдаюсь?

— А зачем оправдываться? Гордиться надо — она теперь Ольга Книппер-Чехова! Совсем, как вы!

Но Ольга вместо того чтобы гордиться, впала в отчаяние и помчалась отправлять телеграмму Оленькиной маме — Лулу. «Приезжай немедленно! Оленька и Миша тайно обвенчались».

Лулу приехала на следующий день и потребовала, чтобы Оленька срочно отправилась с ней в Санкт-Петербург, — предстояло сообщить о венчании отцу. Константин Книппер отличался тяжелым нравом — он бывал вспыльчив до бешенства. Лулу тайно привезла Оленьку в Царское Село, спрятала на втором этаже их дома и начала готовиться к моменту, когда придется рассказать несдержанному мужу о безумном поступке обожаемой дочери. Даже нельзя было предположить, как свирепый Константин отреагирует на ужасную новость. Для смягчения ожидаемого скандала Лулу вызвала в Царское Село младшего брата Константина, знаменитого оперного певца, солиста Большого театра Владимира Книппера.

Честно говоря, я не могу понять, чего они все так всполошились. Миша не обесчестил прекрасную Оленьку, а добропорядочно на ней женился. Его никак нельзя было назвать неподходящим женихом. Он был талантлив и хорошо устроен — его, несмотря на молодость, считали украшением МХТ, он неплохо зарабатывал и был близким родственником великого драматурга. Единственным слабым местом в его биографии являлась его неуравновешенная мать — у нее было сомнительное прошлое и сомнительное происхождение. Нельзя забывать, что она была, хоть и крещеная, но еврейка — Минна Исаковна Голден. А значит, и Миша еврей. Может, именно в этом корень зла?

Оленька

Владимир Книппер был человеком трезвым. Он давно сменил свою сомнительную немецкую фамилию на скромный псевдоним Нардов и сейчас приехал к старшему брату с твердым намерением погасить бессмысленный пожар, вызванный Оленькиным замужеством.

— Не забывай, Костя, что они сочетались браком в церкви, и это нельзя отменить.