Тайна острова Нуулуа

— Наша племянница училась как раз в Оксфорде, — поспешила вставить тетушка. — Причем закончила с отличием. Сейчас ей, как аспиранту, финансировали поездку на симпозиум этнографов. Мы очень рады повидаться с Женей — последний раз видели её маленькой девочкой. Мы звали её тогда «золотой рыбкой».

— Наверное, за цвет прекрасных волос. — догадался Эдвард.

— Конечно! А теперь вот, видите — невеста!

— Тетя! При чем тут невеста?

Но взгляд девушки всё-таки стрельнул в сторону молодого человека.

Поздним вечером Женя вышла с новым знакомым на улицу, чтобы «указать путь к его отелю». Эдвард с нежностью смотрел на девушку, слегка освещенную светом далекого уличного фонаря. Она по привычке держала левую руку у груди.

— Я читал сказку вашего Пушкина. У золотой рыбки положено просить исполнения любых желаний.

— Американцы всегда хотят многого. Золотых рыбок на всех не хватит, — отшутилась Женя.

— У меня одно, совсем маленькое желание. Пожалуйста, позвольте пуговке вашего жакета расстегнуться. Вечер-то жаркий.

Эдвард рассчитывал, что такая бестактность вызовет гнев Жени, наложит мрачную тень на их отношения и поможет ему освободиться от нарастающей тяги к этому маленькому, уютному существу, становящемуся всё ближе и ближе. Однако случилось совсем другое. Отведя взгляд в сторону, к океану, девушка тихо, еле слышно сказала: «Пусть расстегивается…».

Слегка ошарашенный, Эдвард машинально протянул было руку к жакету, но вместо этого нежно обнял Женю за узкие плечи и мягко, осторожно поцеловал её в нервно трепещущие губы…

После этого многообещающего вечера Эдвард ожидал сигнала от Жени на следующую встречу через дядю физика — ведь он сам забыл спросить у девушки номер её телефона. Но дядя ни словом не обмолвился с гостем про племянницу за три последующих дня. «Может быть, к лучшему, — успокаивал себя влюбленный. — Связи с русскими девушками не одобряются адмиралтейством».

Всё-таки на третий день, после работы в лазерном бункере, Эдвард сделал крюк по дороге в отель и присел на лавочку у главного входа в архив Университета. Ровно в шесть часов зазвонил колокол на восстановленной после землетрясения колокольне Кафедрального собора, и из дверей здания посыпались этнографы — участники симпозиума. Какой великолепный калейдоскоп, или цветник, представляла эта шумная толпа представителей всех рас, народов и племен мира! Не цвет кожи, от белого, как снег, до черного как уголь, поражал воображение — поражало разнообразие одежды. Вперемежку шли молодые люди в пиджаках, халатах, жакетах, маечках, теннисках, хитонах, сари, просто с голым мускулистым торсом или в татуировке вместо рубашки, в юбках, брюках, килтах, джинсах, шароварах, трусиках, и даже с набедренными повязками. На ногах белые башмаки, туфли на высоченных каблуках, сапоги, мокасины, тапочки, сандалии на деревянной подошве, босые ноги с невероятным педикюром или ногтями, превышающими длину пальцев. А на голове — панамы, кепи, бейсболки, сомбреро, еврейские кипы, тюрбаны, отблескивающие бритые черепа. Очарованный этим символом единства земли, этой гармонией противоположностей, гармонией естественной, проистекающей из любопытства, из любви к знаниям и к жизни, а не той, которую пытаются устроить на Земле генералы глобализации.

К задумавшемуся Эдварду подбежала Женя:

— Наконец-то я нашла тебя!

— Значит, я тебе не равнодушен?

— Да ну, оставь! Я о другом…. Пойдем в кафе «Рандеву», здесь близко. Очень уютное. А то вон глаза таращат на нас!

Кафе действительно было необычно. Отдельные столики располагались среди высоких растений, и посетители не видели друг друга. Парочка уселась под широкими, обнимающими листьями папоротника.

— Эдвард, у меня сегодня праздник, — начала Женя. — Я получила письмо!

Понятно, как воспринимает влюбленный мужчина известие о письме, от которого счастье светится в глазах его девушки, если это письмо писано не им самим. Эдвард нахмурился и увлекся сворачиванием оригами из бумажной салфетки.

— Тебе не интересно? — обиделась Женя. — Пожалуйста, порадуйся вместе со мной! Тебя оно не должно огорчить. Скорее всего, останешься равнодушным, но для меня это… это, как бы правильнее выразиться… билет в настоящую науку, — говорила девушка, доставая в это время из рюкзака большой почтовый конверт DHL Post. Из ранее вскрытого конверта она извлекла объемистый файл документов.

— Вот письмо со штампом Музея писателей в Эдинбурге. Прочитай, пожалуйста!

Вид красивого бланка официальной организации вернуло приунывшему морскому капитану хорошее настроение. В письме коротко сообщалось, что «Вашу просьбу мы адресовали членам шотландского общества друзей Роберта Льюиса Стивенсона, и с их помощью удалось найти в архивах нашего великого соотечественника документ, безусловно, интересный для Вашей работы…»

— И ты, Женя, надеюсь, сейчас же расскажешь мне о своей работе, — только из вежливости попросил капитан. — Бой! — крикнул Эдвард стюарду-маори. — Два пива с крабами!

— Нет, Эдвард — лучше вина. Ведь у меня праздник.