Тайна Овального кабинета

— Честно говоря, мне иногда становится страшно за страну, где все воспитание детей сводится к неприемлемости полов и доказыванию, что любое, пусть бредовое обвинение в расовой нелюбви, заканчивается бредовыми судебными и административными преследованиями.

И вдруг Президента словно прорвало:

— Да, да! С большим трудом американцы, взрослея, выздоравливают от такого воспитания. Но излечиваются не до конца и продолжают жить в плену дурацких иллюзий и, главное, продолжают калечить детей, прикрывая им руками глаза и нарабатывая будущие неврозы и комплексы. Посмотри, как активно помогают нравственному оскоплению науки феминистки, которые выхолащивают из себя все сексуальное. Они игнорируют даже то, что Господь создал мужчину и женщину, чтобы они могли производить на свет себе подобных.

— Ты прав, Джон, нация, правда, еще сопротивляется. В голливудских фильмах женщина еще пока представляется сексуальной, а мужчина — мужественным.

— Но долго ли Голливуд протянет? Уже сейчас порой складывается впечатление, что «политкорректной» страной правим не мы, а полоумные феминистки, гомосексуалисты и защитники животных. Особенно феминистки! Посмотри, каким влиянием обладают эти кликуши! Могут потащить любого из нас в суд даже за косой взгляд, который покажется им сексуальным. И суд присяжных будет всерьез рассматривать, были ли сексуальные домогательства в наших словах, жестах или взглядах. Эмансипэ демагогически выступают против дискриминации женщин, но при этом пытаются дискриминировать, например, любителей порнографии, требуя ее запрещения.

— И при этом аргументируют свои требования тем, что порнография унижает женщину. Причем фамилию женщины почему-то упорно не называют. Ведь не всех же женщин на земле они имеют в виду. Черт возьми, даже для американцев это чересчур.

— Чересчур? Я бы сказал, что это уже массовая шизофрения. Вспомни хоть Бриттон, которая подала на меня в суд за то, что я якобы ее домогался. А в чем состояли эти «домогательства»? Что, я насиловал ее или пытался изнасиловать? Нет! В номере отеля, куда эта сучка сама пришла, я предложил ей заняться сексом.

Мне все чаще приходит в голову мысль: а может, и не так уж плохо, что эта напасть свалилась на меня, нормального, здорового мужика. Пусть мой народ на этом примере убедится, куда мы катимся. Может, люди задумаются и вдруг поймут.

— Я думаю, что в нынешнем столетии этого, увы, не случится.

— Понимаю. Поэтому будем, дорогой мой друг Андрис, сражаться. Правда, это не должно меня отвлекать от главного, чему должен служить Президент Великой Америки, — вести борьбу с врагами моей страны. — После небольшой паузы Макоули спросил: — Ты говоришь, что через пару дней может прийти мне повестка в суд?

— Да. Мне верный человек подсказал, что ее надо ждать в пятницу.

— Значит, послезавтра, в четверг, я вылечу в район Персидского залива, где меня ждут храбрые солдаты Америки.

Макоули помолчал несколько минут, а затем подсел на диван к Джонсону и хлопнул его ладошкой по колену:

— Андрис, если ты считаешь, что я недооцениваю ситуацию, то ошибаешься. Верные люди информируют меня регулярно. И они, и я понимаем опасность, которая грозит мне. Поверь, я так же, как и ты, и Дейл, серьезно озабочен планом Гордона. Не скрою, если бы я был уверен, что можно было сохранить в тайне обстоятельства гибели или исчезновения этого зверя, я, пожалуй, предпринял бы соответствующие меры. Говорю тебе, как брату, и полностью доверяю вам, моим друзьям. Ты и сам прекрасно понимаешь, что, идя на неординарные меры, я обязан думать не только об имидже, авторитете своем, но и о Президенте, даже бывших и будущих президентах Соединенных Штатов. Прав я или нет?

— Мы понимаем тебя, Джон, и, конечно же, ты прав, когда говоришь об имидже не только твоем, но и всех президентов. Но с волками жить, надо по-волчьи выть. Я, Дейл и кое-кто из наших верных друзей предпримем меры.

— Какие меры? — насторожился Макоули.

— Конечно же, не силовые. У нас появились материалы, которые свидетельствуют о том, что и специальный прокурор Гордон, и лидер республиканского большинства в сенате Линдер, которые являются самыми ярыми твоими противниками, были далеко не святыми в делах, в которых обвиняют тебя. Не думаю, что предание гласности их похождений будет лишним.

— Согласен. Но только факты должны быть безукоризненно убедительными. Иначе, как говорится…

— Мы понимаем это, и каждый факт проверен многократно. Мы готовы действовать.

— Хорошо. Но ты же понимаешь, что я, ты и Дейл должны быть в стороне?

— Конечно. Не волнуйся, все просчитано.

— Я до самого отъезда буду чертовски занят, но в случае чего… звоните.

— Да, Джон. Как идут дела в Ираке?

— Пока неплохо, но и появились проблемы.

— Какие?

— Сегодня ночью иракцы сбили три наших самолета. Скорее всего, два пилота погибли и один попал в плен. Он пытался воспользоваться помощью вертолета спасения, который при посадке был также сбит, и, скорее всего, экипаж — четыре человека — погиб. Представляю, какой вой поднимут эти линдеры и прудены…