Тайна озера Кучум

Наконец-то выдали сумку наверх. Сергей тщательно проверил содержимое: всё нормально, золото упаковано так, как будто он его бросил в шурф полчаса назад, а не прошлой осенью. Вот только сумка промокла, стала тяжелее, чем была. Но это уже не так важно. Главное не золото, а то, что есть под ним. Если, конечно, есть.

Он отложил сумку в сторону, с нетерпением спросил:

— А что там ещё?

— Сейчас посмотрим, — отозвался Агафон, взялся за лопату, несколько раз копнул, отозвался: — Кажись, что-то есть… не пойму, лёд крепкий… а, вот, вижу! То ли тряпка или мешок какой. Нет, не то. Эх, мать честная! Да это же нога! Человек во льду!

Сергей в нетерпении спрыгнул к нему вниз. Оба стали вместе осторожно вырубать замороженный труп…

Через двадцать минут на поверхность шурфа вытащили двоих покойников, тех, кого недосчитывали в общей братской могиле. Оба в противоположность своим товарищам выглядели «более достойно»: плоть не тронули острые клыки и когти грызунов и хищников. А холод и лёд сохранили их внешний вид.

— Как только что умерли… — сочувствующе заметил Агафон. — Надо же, всю зиму пролежали и не попортились…

— Ты их знаешь? — наконец-то спросил Костя-молчун.

— Да, — после некоторой паузы ответил Сергей, выдыхая дым самокрутки. — Это Подгорный, за лошадей отвечал, конюх. А это Кадочников, старатель, лоточник. Вместе золотишко промывали. Он и этот шурф копал с другими… как будто для себя…

— А что же так получилось-то, они внизу, на дне шурфа, а золото сверху, на них? — вдруг спросил Агафон.

Сергей некоторое время молчал, осматривая скрюченные, застывшие в бьющейся агонии тела, на искажённые ужасом лица, на открытые, страшные, дикие глаза своих товарищей. Потом неторопливо стал объяснять:

— Я так думаю, что в шурф они упали случайно, во время паники да в полуобморочном состоянии. Я сам такой же был, ничего не помню. Очнулся где-то в тайге, едва дорогу сюда, в лагерь, нашёл. Может, сутки прошли или больше. В это время снег выпал, около сорока сантиметров. Удивляюсь, как не замёрз. Ну а золото я уже позже в шурф бросал, перед тем, как мы с Михаилом Нахопетовым уходили. Понимал, что сумку нам не донести. Только документы с собой взяли. Тогда на дне шурфа снег был. Видно, мужиков хорошо присыпало, не видно их было.

— Так что теперь? — Костя с интересом посмотрел на Сергея.

— Теперь?.. Мне нужны доказательства.

— Какие?

— Доказательства моих предположений, всего того, что здесь, под Кучумом, происходит. Доказательства гибели экспедиции.

— И как ты это сделаешь? — Агафон потянул шапку на затылок. — Уж не хочешь ли ты сказать?..

— Да. Именно это мне и надо сделать, вскрыть тело кого-то из них, — с твёрдостью ответил Сергей и показал головой на покойников.

— Ты будешь их резать?.. Мёртвых?.. — переспросила Уля.

— Да. Как бы не хотелось этого делать, но надо. Я должен, я обязан!

Девушка подавленно замолчала, переосмысливая слова Сергея. Анатомировать человека после его смерти, после того, как прошло полгода, — с этим Уля сталкивается впервые. Но ещё больше девушку угнетает мысль о том, что это будет делать именно он, Сергей, её любимый. Это было превыше её сознания, но отговорить его не могла. Раз надо — значит, надо. Только она при этом присутствовать не будет.

Загбой приехал вечером, уставший, голодный, павший духом. Он опять не нашёл следов Николая. Как будто Залихватов улетел на крыльях, растворился, исчез. Его мучала мрачная тайна, а он, опытный охотник, не мог найти ответа. И это убивало его ещё больше. И не верит он тому, что Сергей предполагает, что экспедиция погибла от какого-то там газа, вырвавшегося из глубины озера. Такого не может быть! Какой газ? Какой туман? С таким понятием сталкивается впервые, и версии Сергея не верит. В озере живёт дракон Хатовей, золото хана Кучума охраняет. Не зря говорят так старые люди. Не зря существует легенда. Злится Кучум на людей за нарушенный покой. Уходить надо с гольца, бежать! И надо бы, да беда не пускает: где Залихватов?

А в лагере опять новости: нашли людей. Тех, кого не хватало. Для Загбоя это и плохая, и в то же время хорошая новость. Впрочем, что хорошего? Люди мертвы. Сергей зовёт его за собой, куда-то под кедр. Там на тонких тесинах, накрытый дерюгой, лежит покойник. Что для Загбоя мёртвый человек? Много, ох как много повидал следопыт усопших. Но увиденная картина заставила ужаснуться и его.

Откинул Сергей дерюгу, а там… Грудь человека вскрыта, половина черепа разбита. Отшатнулся следопыт, но Костя удержал его, строго спросил:

— Каким цветом у мёртвого зверя должны быть лёгкие и головной мозг?

Смотрит Загбой и ещё больше пугается. Лёгкие и мозг тёмно-синего, несколько бордового. Собрался духом, тихо проговорил:

— Так не талжно пыть…

— А как должно быть? — настаивает Костя.

— Эко!.. Опыкновенно, серый цвет… Тут, отнако, кто-то шаманил.

Сергей кисло ухмыляется:

— Никто тут не шаманил. Такой цвет органы обретают при отравлении угарным газом, чаще углекислым.

Смотрит Загбой то на Костю, то на Сергея, ещё ничего понять не может. А те угрюмо качают головами: