Тайна озера Кучум

И вот она, прибрежная поляна перед озером, где в прошлом году стояла погибшая экспедиция. Солнопёчные луга практически освобождены от снега. Только в некоторых местах, за кустами стланика, рододендронов и кедровых колках, лежит плотная, сочная масса зимнего покрывала. Но это уже последние вздохи зимы. И это даёт ясное представление полной картины происходящего.

Везде хаос и беспорядок. Поваленные и разорванные палатки, растерзанные спальники, одежда, мешки из-под продуктов, мятая посуда, разбросанные инструменты, сёдла для лошадей, потники, уздечки. Все предметы имеют плачевный вид, и многие вряд ли подлежат восстановлению. Куда бы ни упал взор путников, лежат кости. Крупные, мелкие, обгрызенные хищниками, обточенные более мелкими зубами, ломаные, целые. Останки людей, лошадей, собак. Выеденные черепа, головы, рёбра, позвоночники, ноги. Всё это вырисовывало страшную картину невероятного, непонятного преступления, как будто здесь когда-то произошло смертельное побоище, кровавая война с каким-то врагом. Вот только нет победителя, и это дает повод для размышления.

«Кто, как, зачем, почему, для чего?» — спрашивает каждый из членов экспедиции. Ответ на вопросы не может дать никто. Только шалун ветерок насмешливо посвистывает в густых ветвях низкорослых кедров. Да угрюмые гольцы смотрят сверху вниз на непрошеных гостей. Как будто хотят сказать: «Уходите отсюда, пока не поздно…»

Залихватов хмур и неразговорчив. Он впервые видит такую массовую картину гибели своих товарищей. Вместе с ним Костя рассеянно ходит по поляне, склоняясь над останками. Агафон кажется холодным и равнодушным. В своей жизни он повидал много человеческих смертей. Однако и это тоже действует на его нервы. Он присел на кочку и трясущимися руками пробует закурить папироску. И только лишь Загбой, кажется, не теряет чувство самообладания. Он уже видел это прошлой зимой, был здесь и представлял себе не раз, как всё это будет выглядеть. С отрешённым лицом следопыт произносит на своём языке какие-то слова, шепчет не то молитву, не то заклинание. Но если прислушаться, можно понять отдельные фразы, которые звучат с укором:

— Траствуй, Кучум! Мы хоти сюта, хотим знать, зачем ты запрал жизни этих люча?

Но молчит Кучум. Трёхглавый голец глух и нем к роптаньям человека. Кто для него такой Загбой? Жалкая букашка, пылинка в вечности. Стоит только ему захотеть, и он уничтожит людей так, как время разбивает в порошок скалы и камни. Зачем они пришли сюда, нарушили его покой? Он их не звал. Наверное, Загбой понял всё по-своему и, более не говоря ничего Кучуму, молча пошёл по поляне.

Прежде всего, надо было обстоятельно, более точно осмотреть место трагедии, оценить ситуацию, чтобы знать, что делать дальше. Как он и предвидел, здесь, на поляне, были только мелкие части костей без плоти, объеденные хищниками и птицами раньше, зимой. Основную массу амикан должен унести куда-то в одно место, в душник. Медведь любит мясо с душком, на некоторое время квасит плоть во мху, под валежником. Это известно каждому человеку тайги. Когда добыча лежит в одной куче, её легче охранять, защищать от посягательств другого зверя. Хотя у такого громилы в этой тайге навряд ли найдётся кто-то, кто попытается претендовать на потаржнину.

Предположения следопыта оправдались. Стоило сделать по поляне небольшой круг, как он тут же заметил старые следы поволоки. Вот здесь зверь тащил человека. А вот тут что-то тяжёлое, громоздкое, возможно, лошадь. Направление поволоки одно — кедровая колка, куда скалится Чингар и куда со страхом смотрят олени. Значит, все останки погибших людей и павших коней там, под присмотром хозяина тайги.

До кедровой колки около трёхсот метров. Для медведя расстояние небольшое. Вероятно, зверь уже давно услышал людей. В таком случае, что он сейчас делает: затаившись, продолжает караулить душник или ушёл? Так или иначе надо идти туда, «лезть на рожон». Туши лошадей — пусть догнивают. Но тела людей надлежит предать земле по христианскому обычаю. Так говорит Залихватов. Такова вера и обычаи русских. И это должно быть исполнено.

Вчетвером собрались на небольшой совет. Разговаривали негромко, вполголоса, постоянно поглядывая на кедровую колку. Решили разделиться на две группы. Агафон и Костя остаются в лагере, разводят костёр, разгружают оленей. Загбой и Николай Иванович пойдут к душнику. Идти вчетвером безопаснее, но следопыт решил по-своему. Если возникнет необходимость самообороны, стрелять зверя вдвоём будет намного проще, меньше вероятности в суматохе подстрелить товарища. К тому же по опыту Загбой знал, надеялся, что медведь покинет душник прежде, чем они подойдут к нему на выстрел. Каким бы огромным медведь ни был, но чувство страха перед человеком всегда сильнее. А на случай возможного нападения у них есть хорошие разрывные пули. Да и здесь, на стане, должен кто-то остаться. В данной ситуации нельзя оставлять оленей без присмотра.