Тайна пишущей машинки

Операция прошла по плану. Когда электромонтер Отто Шубак возвращался с работы, держа под мышкой небольшой портфель с пустой жестяной коробкой для бутербродов, неподалеку от своего дома он наткнулся на малыша, сидящего на камнях и плачущего так, что брало за душу.

Миха играл свою роль потрясающе, как великий актер. Слезы, выдавленные им, надо признаться, с большим трудом, выглядели как настоящие.

Мужчина в синей спецовке участливо склонился над несчастным мальчуганом.

— Что ты, малыш, плачешь?

— А—а, — всхлипнул Миха, — я споткнулся и упал. И запачкал эту бумажку. А я должен был отнести ее всем боксерам. А—а… Теперь никто не разберет, что тут написано… Соревнование не состоится… А—а… Если об этом узнает мой старший брат, то побьет меня. А это больно. Он ведь давно уже занимается боксом.

— Ну, ну, успокойся, все не так трагично, малыш, — ласково сказал Шубак. — Боксеры ведь тоже люди.

— Ну, нет, у моего брата силы, как у коня. И он очень злой. Вот если бы у вас была пишущая машинка. Тогда можно было бы перепечатать текст.

— Есть, малыш, есть. Пойдем со мной, я живу совсем рядом. А вот носовой платок убери. Мужчины не хнычут.

Не прошло и пяти минут, как Миха вышел из дома Шубака. С конфетой во рту и чистенько отпечатанным извещением в руке.

За ближайшим углом бумагу буквально вырвали у него из рук. Лутц был доволен.

— У Шубака есть пишущая машинка! — торжествующе объявил он.

— Да, но новая, без прыгающих букв! — Хеди возвратила его на землю и указала на шрифт. Буквы в строках стояли безукоризненно.

Лутц яростно выплюнул изо рта резинку, которую нервно жевал почти два часа, пока длилась эта операция.

— Проклятье! К этому дьяволу никак не подступиться! — воскликнул сыщик.

Хеди с сомнением покачала головой.

— Не знаю, но я не могу себе представить, что Шубак, который помог маленькому мальчику и пишет стихи, и тот, кто шлет угрожающие письма и травит собак, — одно и то же лицо. Нет, здесь что—то не сходится.

— Да нет, все сходится, — возразил Лутц, припоминая все, что знал по криминалистике из детективных романов и телефильмов. — Настоящий преступник почти всегда предстает перед людьми в разных лицах.

Кусочек шелковой ткани и новые улики

Ночь с пятницы на субботу была прохладной, но вот солнце взошло и начало прогревать воздух. И все же бабушка Редлих мерзла. Закутанная в шерстяное одеяло, она сидела на лавочке у своего домика и, несмотря на полуденное солнце, чувствовала сильный озноб. «В семьдесят семь лет уже нельзя изображать из себя ночного сторожа и стоять на посту, вооружившись костылем», — подумала она.

Анналуиза Редлих провела несколько последних ночей у конуры своих собак. За это время ничего не произошло, зато старушка подхватила насморк и кашель. «Надо бы вскипятить потогонный чай и опустить ноги в горячую ванну. Да, жизнь — это сплошные заботы… И воду для чая и ванны нужно сначала принести. К тому же, в маленькой железной печурке не горит огонь. Само по себе ничего не делается. Ладно, сейчас тронусь с места, еще минут пять посижу и спокойно встану», — думала старая женщина.

Но Анналуиза Редлих никак не могла подняться — так слаба была после бессонной ночи.

Появился Энгельберт Шикеданц.

«Он вечно торопится, командует и ругается», — подумала бабушка Редлих.

— Марш немедленно в постель! Такое безрассудство. Отправляйтесь—ка на боковую! — едва поздоровавшись, скомандовал доброхот.

Но госпожа Редлих упрямо надула губы.

— Благодарю, я не нуждаюсь в опекунах.

Через несколько минут оскорбленный Шикеданц покинул ее участок, не подав ей руки и не сказав ни слова на прощание.

Госпожа Редлих неподвижно смотрела ему вслед. Она сожалела о своей резкости. «Стыдись, Анналуиза, — сказала она себе, — ведь этот человек не заслуживает такого обращения».

Собаки залаяли, но негромко и не зло. Они уже привыкли к новым посетителям — Хеди, Лутцу и Михее.

— Все в порядке, мои дорогие, это мы! — прокричала Хеди всей собачьей семейке. Она держала в руке готовый к съемке фотоаппарат.

— Очень рад видеть вас живыми и здоровыми! — присоединился Лутц к приветствию своей помощницы.

Миха, третий участник следственной бригады, чувствовал себя теперь уверенно. Он достал из кармана кусочек кекса и раздал его собакам.

— Пусть они чувствуют, что я тоже их защитник, — заявил он важно.

Анналуиза Редлих не очень обрадовалась посетителям. Она хотела отдохнуть и не была настроена на разговоры. Она односложно ответила на вопрос о том, как прошли те несколько ночей, когда она охраняла собак.

— Я простыла, и очень сильно. Извините меня, но я чувствую себя неважно. Мне нужен потогонный чай.

Собравшись с силами, она поднялась и пошла, пошатываясь, с кружкой в руках к насосу, чтобы набрать воды.

«То, что отравитель не появлялся, — размышлял Лутц, — еще ни о чем не говорит. И опасность нисколько не уменьшилась. Преступник может выполнить свою угрозу хоть этой ночью. Нужно удвоить бдительность».

Лутц вновь почувствовал себя комиссаром уголовной полиции. А то, что он мог бы принести бабушке Редлих воды, до него не дошло.