Тайна племени голубых гор

От центральной площади Утакаманда вниз ведут каменные ступеньки. Они упираются в небольшую аллею, обсаженную лиственницами. В конце аллеи — одноэтажный скромный дом. Половину его снимает Ивам. Дом не отличался бы от сотен других в городе, если бы не его странные посетители. Каждый день люди, завернутые в путукхули, стучатся в его дверь. Если хозяйки нет, они терпеливо ждут ее во дворе, поросшем зеленой травой. Каждый день у Ивам можно встретить тода. Они сидят на плетеных стульях просторной столовой, пьют чай и рассказывают новости. Некоторые из них не успевают засветло добраться до своих хижин, и тогда хозяйка гостеприимно предоставляет им ночлег. Приходят в одиночку, приходят семьями, а иногда и целым родом.

Характер матери Ивам с годами изменился. Она все чаще посещает церковь и читает библию. Поэтому, когда заходит к дочери, ворчит:

— Разве это квартира образованной леди? Это манд тода. Они скоро начнут пасти буйволов у тебя во дворе.

— Вот и хорошо, — улыбается Ивам. Мать безнадежно машет рукой.

А тода все приходят и приходят. У каждого из них свое дело к Ивам. То кто-то заболел, и нужны лекарства, то буйволы забрели на земли Лесного департамента, и необходимо спасти их владельца от штрафа, то несколько тода напились, угодили в тюрьму, и надо выручать их оттуда, то вновь возникает конфликт из-за земли, и надо отстаивать очередное пастбище. Этих «надо» очень много, и они по существу не имеют отношения к работе медсестры. Но Ивам не только медсестра, она член окружного Совета по благосостоянию племен. Она пишет губернатору штата и идет к коллектору округа, разговаривает с чиновниками из Лесного департамента и требует приема у тюремного начальства. Не всегда ее усилия вознаграждаются успехом. Но Ивам не отступает и настаивает на своем. Ни одна мелочь не ускользает от ее зорких глаз.

Темно-синий фургон сворачивает с шоссе на грунтовую дорогу. Бутыли с лекарствами, стоящие па переднем столике, начинают дребезжать. Раджгопал, помощник Ивам, застенчивый и исполнительный парень, придерживает их рукой. Мы с Ивам сидим на узенькой скамеечке около квадратного столика, укрепленного в стенке кузова. Дорога петляет среди гор, а где-то у самого горизонта по ней бредет человек с буйволом. Ивам пристально вглядывается в эту пару, столь обычную для этих мест. По мере того как мы приближаемся к ним, Ивам становится все беспокойнее. Я знаю ее привычку сажать в машину всех тода, встреченных на дороге. Но далека от мысли, что она посадит человека с буйволом.

— Стой! — неожиданно кричит она шоферу. — Стой! Машина останавливается. Ивам, не говоря никому ни слова, выпрыгивает из кузова и кричит:

— Стой! — Теперь это явно относится к человеку с буйволом. Тот нерешительно останавливается. Я догоняю Ивам. По одежде человека вижу, что владелец буйвола — бадага.

— Ты где взял этого буйвола? — требовательно спрашивает Илам.

— Тебе какое дело, — нехотя отвечает бадага.

— Как «какое дело»?! — горячится она. — Все, что касается тода, мое дело. А буйвол принадлежит тода. Ты где его взял?

Но бадага упорно отказывается говорить.

— Если не скажешь, мы отнимем у тебя буйвола, — грозит Ивам.

— Я купил его в Паголкодеманде, — раздраженно отвечает бадага.

Но Ивам не верит.

— Давай веревку, — требует она.

Бадага не проявляет готовности это сделать, и Ивам вцепляется в веревку. Каждый тянет в свою сторону. Но наши силы явно превосходят силы противника.

Теперь мы с Ивам тянем на веревке за собой буйвола в направлении к Паголкодеманду. До манда не менее двух миль. Бадага идет сзади и грозит нам полицией. У крайней хижины стоит Синикен и, остолбенев, смотрит на необычную процессию, появившуюся из-за холма.

— Чей буйвол? — спрашивает Ивам.

— Мой, — пятясь, отвечает Синикен.

— Вот полюбуйся! Почему не смотришь за буйволом?

— Но, амма, я его продал этому человеку.

Бадага хмыкает. Ивам на мгновение теряется. «Боже, ограбили человека на дороге», — с тоской думаю я.

Ивам быстро приходит в себя и начинает отчитывать Синикена за то, что он продал буйвола. Синикен оправдывается.

— Как ты не понимаешь, — сердится Ивам. — что у тода и так мало буйволов. Они уникальной породы. Если их продавать, у вас ничего не останется. Вы погибнете с голоду.

Но дело сделано, и ухмыляющийся бадага уводит буйвола. Синикен печально смотрит им вслед.

Каждый день надо кого-то защищать, кому-то объяснять. Иногда неудачи и усталость берут свое. Тогда Ивам сидит поникшая. с потухшими глазами. В такие дни она говорит:

— Брошу все и поселюсь в манде. Представляешь, свежий горный воздух, необозримое пространство и я в путукхули вышиваю на пороге своей хижины. Когда хочу встаю, когда хочу ложусь. А вокруг люди, которые заботятся друг о друге и никого не обманывают…

Но, как говорится, каждому свое. И поэтому на следующее утро Ивам садится в свою «воловью упряжку». Снова синий фургон пылит по горам, а сестру Ивам с нетерпением ждут в каждом манде.

«бессонный доктор»