Тайна подземелий

— Вовсе не обязательно! — раздалось за его спиной и в следующую секунду прозвучало уже сбоку: — Костер пришел к вам. Вернее прилетел, — самодовольно усмехнулся Лааш. Кого тут согреть надо, тебя, Лерка? — спросил дух, на глазах превращаясь из призрачного «солнышко» в горячий огненный шар, который еще и в размерах прибавил. — И заметьте: это я дал вам возможность уединиться и стойко следил за тем, чтоб и остальные не мешали, — заявил элементаль, явно напрашиваясь на спасибо, которое я ему тут же и сказала. Йен, в свою очередь, заметил, что напарник совмещал полезное с приятным: ужинал пламенем и оберегал наш покой. На что тот только фыркнул.

— А кто сейчас заботится о нашем уединении? — полюбопытствовала я, согреваясь от близости персонального «костра».

— Тинка на шухере, — состроив ну очень серьезную мордочку, отчитался Лааш. — Она там народ байками развлекает, чтоб к вам не совался. А если Еванна полезет, так мелкая ее за косу назад вернет. Эта может, — с уважением покивал говорящий огонь. И я улыбнулась, ощутив прилив благодарности к сестре. — Так что там девочка просила тебя рассказать, Йен? Давай уже, колись. Пока ненаползли всевидящие глазки сюда и не поломали нам всем отдых.

Я, сполоснув голову, сложила брови домиком и умоляюще уставилась на «медведя», тот вздохнул и сдался.

— Она торговала на рынке, — начал он, а я, не сдержавшись, прошептала:

— Красивая была? — и тут же прикусила язычок под насмешливым взглядом тамана.

— Рина была доброй, — сказал он, легонько щелкнув пальцами по моему носу. — Подкармливала меня пирожками, даже когда не было работы, — я вопросительно вздернула бровь, и норд пояснил: — Я беспризорником был, подкидышем. Из сиротского приюта сбежал, жил на улице. Ну и болтался большую часть времени среди торговых рядов в поисках еды и работы.

— Работы? — еще сильнее удивилась я.

— Ну да, — отчего-то смутился мужчина. — Большинство ребят предпочитали воровать и меня малохольным считали за то, что не вступаю в их шайки, даже лупили время от времени, доказывая свою правоту. Но зачем красть, если можно заработать честным трудом? Я так и делал и кое-кто из мальчишек со временем последовал моему примеру. Торговцы охотно платили копеечку за перебранные ягоды и фрукты, а помощь в перетаскивании товара, за доставку проданных вещей на дом покупателю и даже за то, что я охранял лотки от воришек, когда хозяева отлучались по делам. Меня на городском рынке Миригора знали и зачастую подкидывали кроме еды и работы еще и поношенную одежду, обувь… да много чего. Говорили, что доставщик должен выглядеть прилично, а то клиенты испугаются, — немного грустно улыбнулся Йен, я же тихо слушала, стоя напротив и заворожено глядя на своего тамана.

А в груди теплым солнышком разгоралось удивительное чувство невероятной, всепоглощающей нежности к этому мужчине. Ребенок, сирота, бездомный… Как бы ни била его жизнь, он всегда… ВСЕГДА был тем порядочным и честным «человеком», которого я знаю и сейчас. Трудолюбивый рыжий мальчик, как бы мне хотелось родить ему такого же замечательного сынишку и, в противовес истории Йена, обеспечить малышу счастливое детство.

— Рина же опекала меня, как родного сына, — проговорил норд, чуть обняв замечтавшуюся меня. — Истории разные рассказывала, кормила, защищала, если вдруг кто-то пытался обвинить в воровстве или в чем-то еще. А еще она позволяла мне жить на чердаке своего дома при условии, что я не буду нарушать ее покой. Как и любой ребенок, пригретый чьей-то лаской, я привязался к этой старой лэфе. И самые счастливые моменты моего детства были связаны именно с ней. Она стала мне кем-то вроде приемной матери. Собиралась даже наследником своим сделать, заявляя, что ее глупые племянники пустят все имущество по ветру, а я нет, — на губах мужчины играла улыбка, в глазах же было столько грусти, что я снова испытала недавний наплыв нежности и, медленно подняв руку, принялась поглаживать подушечками пальцев его лицо, шею… все то, до чего было легко дотянуться.

— Ле-е-е-ер, а Лер? — протянул Лааш, задумчиво глядя на меня.

— А? — словно очнувшись, моргнула я.

— Прекрати смотреть на него так, словно он единственный мужчина в мире, — не без ехидства потребовал элементаль.

— Почему? — я действительно не понимала, ведь Йен и правда для меня… единственный.

— Потому что мне завидно! — ухмыльнулась наглая огненная рожица и тихо захихикала. За что тут же была окачена водой, в которой я по-прежнему стояла.

— Эй! Сейчас обогревателем работать перестану, — возмутился дух, перестав издеваться.