Тайна Подземья

После начались наши общения с камнем. Мы приходили, когда утром появлялась Заря Заряница, и уходили вместе с уходом Вечорки. Днями так и сидели или лежали возле камня. Изредка разговаривали. Я думал, будет тягостно сидеть и ничего не делать, но нет. Нас наполняла не просто энергия, нас касалась мудрость этого мира, рождая в душе невероятное чувство любви, радости и спокойствия. Звучала какая-то музыка, а из сознания отсеивалось все ненужное, наносное.

Вечером мы ложились с Жиль на одну постель, прижимались друг к другу, и делились впечатлениями от пережитого. Не знаю, сколько дней провели возле камня. Время потеряло значение. Только этот чудесный мир и мы в нем вдвоем, навсегда. Однажды она сама мне сказала:

– Кажется, все выжженное, выгоревшее вернулось полностью. Я чувствую тебя, Вовс, и мне хорошо с тобой. Не хочу больше быть сама, хочу жить вместе. Ты ведь понимаешь, о чем говорю?

Первый раз с прибытия на остров мы поцеловались. Очень нежно и осторожно, боясь потерять удивительное чувство, которое возникло. Зародилось на острове, полном неизъяснимых тайн, удивительных существ и силы целого мира.

Утром мы рассказали обо всем Коту и птицедевам.

– Значит, получилось. Скажите спасибо Творцу, Земле и Алатырь-камню. За всё всегда нужно благодарить. И значит, молодые люди, вам пора. Нельзя смертным долго на этом острове оставаться. Отправляйтесь в Семидворье, Лотта вас туда отвезет. Или сами хотите попробовать переместиться?

Птицедевы похлопали по нам крыльями, прощаясь, кот потерся и опять подмигнул мне.

– Мы еще увидимся, – сказала Птица Гамаюн. – Я знаю, увидимся. Рады за вас. Летите уже, а то долгие проводы – лишние слезы.

И мы переместились во дворец Семидворья. Нас встречали, обнимали и радовались нашей удаче. После вечернего ужина и разговоров король шепнул мне:

– А не слетать ли вам куда-нибудь в романтическое место для развития отношений?

И правда. Я вспомнил, что в первый раз пребывания в Надземье с Жиль, мы побывали на океанских островах, и тогда мечтали пройтись по песку вдоль берега реально, босыми ногами, почувствовать песок между пальцами, увидеть звездное небо южных широт. Ни о чём не предупреждая, поднял любимую на руки, и переместился туда, на берег, под пальмы.

Мы бродили по безлюдному берегу с белым песком, останавливались, чтобы поцеловаться, а потом купались. Раздевались донага. Нас ничуть не смущали обнаженные тела, мы стали частью этого берега и этого моря, такими же естественными, как пальмы над водой, как лунная дорожка, как звезды, как тихие волны, лижущие ноги. Этот мир принял нас, подарил любовь, которая рассыпалась вокруг брызгами моря и искрами счастья.

Подземье. Крошечка

Мы проводили Вовса и Жиль и вернулись на второй уровень – домой.

На следующий день Альс отправился к дыре, в надежде получить письмо, и вернулся в странном состоянии. Отдал два отдельных послания – от короля для Гигантеллы и для меня. Прочитал сообщение от Вовса. Мы обрадовались, что «посланцев» приняли нормально и они вне опасности. Прочитал, и ушел в кабинет, даже не обсудив новости.

Я долго изучала письмо от короля, то есть от отца. Он писал, что счастлив найти меня через столько лет. Писал, как страшно переживала мать из-за моего похищения, и, не вынеся потери, умерла. Как он любил ее, и теперь вся радость – это его дочери, и как он мечтает поскорее увидеть нас снова, и уверен, что у нас будет все чудесно.

Странно, что я не заплакала. Лишь прочитала письмо раз десять, не в силах поверить в сообщение. У меня есть отец, и он меня ждет. И мать меня не бросила, а умерла от горя из-за потери. У меня есть сестра, в комнате рядом. И мне теперь не нужно переживать, чем питаться и кем работать по возвращении в свой мир. И все равно что-то тревожило. Еще недавно, узнав столь потрясающую новость и встретив Гигантеллу, я ушла бы из этого мира с радостью. А теперь забеспокоилась: как это воспримут ребята? Подумают – узнала, что принцесса, и побежала к легкой жизни, к папеньке под крылышко, а мы и наше пророчество ей совершенно не нужны.

Решила поговорить с Альсом. Он хоть и ехидный, но, наверное, постарается меня понять. К Стелле идти не хотелось, пока не хотелось. Я, конечно, рада, что мы сёстры, но они сейчас с Котей в «гляделки» играют, друг на друга не налюбуются, им не до меня.

Странная вещь любовь. Эти двое почти не разговаривают между собой, вернее, разговаривают глазами, и им этого достаточно. Душевная связь у них, видимо, еще не образовалась, но я переживала – вдруг равновесие этого мира сыграет с ними дурацкую шутку? Альс тоже переживает, иначе, почему ходит такой хмурый? Вот и сейчас убежал. Пойду, поговорю с ним.

Дверь стояла приоткрытой, я тихонько постучала и вошла. Учитель сидел, опустив руки между коленями, и бессмысленно смотрел в пол.

– Альс, можно войти? Поговорить надо.