Тайна Подземья

Вдруг что-то грохнуло, затуманилось, мигнуло и закружилось. По комнате пронесся ветер, Котигорошка и Стеллу отбросило в разные стороны. Девушка упала без чувств, а Котя просто остолбенел, взгляд его потерял осмысленность, и он рухнул на колени, а потом набок.

Я икнула от страха, и не сразу бросилась к Стелле, а потом к Котигорошку. Оба были без сознания.

– Альс! – закричала я, что было сил. – Альс, они умирают!

И побежала назад к учителю.

Он услышал мои крики – мы столкнулись в коридоре, и поспешили в комнату к влюбленным.

Те так и лежали без сознания. Вдвоем с Альсом мы еле перетащили Стеллу на кровать, а Котигорошка даже поднять не смогли, так и оставили лежать на полу. Пощупали, осмотрели, поняли, что дышит, и занялись девушкой.

– Неси воду и нашатырный спирт, он в аптечке. Она жива, просто в глубоком обмороке, как и Котигорошек. Что тут произошло?

– Они поцеловались, и Котя предложил ей быть вместе, – бросила я на бегу.

Когда вернулась, лицо Альса выглядело мрачнее тучи. Произнёс отрешенно:

– Видимо, произошло перераспределение чувств, и я не знаю, что с ними будет. Судя по всему, ничего хорошего.

Я поднесла нашатырь к носу Стеллы, потом к носу Коти. Они стали дышать ровнее, но в себя не пришли.

– Рассказывай, что видела, – сурово приказал Альс.

– Котя признался Стелле в любви, обнял ее, предложил быть вместе, и они стали целоваться. Потом все затуманилось, как будто ветер поднялся, завихрение образовалось, сначала Стелла упала и лишилась чувств, а потом и Котигорошек грохнулся. А я за тобой побежала.

– Они скоро придут в себя, – утешил меня парень. – Вот какими станут – вопрос. Думаю, всё плохо. Предполагаю, произошло душевное объединение с дальнейшим перераспределением чувств. Это вызвало сильный выброс энергии, отчего они потеряли сознание.

– Но ты же меня тоже поцеловал, а ничего не произошло, – возразила я, краснея.

– Не произошло потому, что ты не любишь меня. Не любишь, и это факт, в котором я должен себе признаться. У нас с тобой не образовалась душевная связь, а у них она произошла. Произошла и привела к таким ужасным последствиям. Что делать будем – не знаю. Был бы Вовс, а то я один с тремя иномирцами, и никого привлечь не могу на помощь, слишком сложный момент.

– Может, к Драго обратиться? Он добрый, вон, Жиль помог.

– Наверное, придётся, мы одни не справимся. Если Коте все чувства достались – это одно, а если Стелле, то намного хуже.

– А может, они уравнялись?

– Если бы уравнялись, они бы на полу не валялись. Не уравнялись, Лючи, их чувства, не уравнялись, а совсем даже наоборот. И это очень опасно.

То, что дело плохо, и не просто плохо, а очень плохо, я поняла, когда Стелла открыла глаза.

Сестра (не привыкла я ее так ни называть, ни ощущать) пришла в себя, и я присела возле неё на край кровати. Лихорадочный румянец горел на ее щеках, глаза блестели, а пальцы на руках мелко дрожали.

– Стелла, ты как? – спросила я, понимая, что у нее жар. – Дать воды?

Она с трудом кивнула и стала искать кого-то взглядом.

– Почему он на полу? – прошептала. Громко говорить, по-видимому, не могла. – Он жив? Жив? Лючи, я не могу подняться, внутри все горит. Но мне надо знать, что он жив, иначе я умру.

– Нет, что ты, он, конечно, жив, мы просто не смогли поднять его, он слишком тяжелый. Мы тобой сначала занялись, ты же девушка.

– Нет, позаботься о нем. Моя жизнь ничего не значит, если с ним что-то случится. Ты не представляешь, что у меня внутри.

– Что, Стеллочка? Что внутри?

– Там пожар, огонь, костер, как будто к сердцу приложили горячий утюг. И мне хочется вырвать сердце, такое оно горячее. Если его достать, оно осветит и обогреет все вокруг. Я хочу отдать сердце любимому. Как же я люблю его, Лючи, ты не представляешь! Хочется видеть его, ощущать, заботиться о нем! Он моё всё!.. Любовь переливается всеми цветами радуги. Не хочу о себе. Помоги ему скорей. Все, что со мной происходит, это ерунда. Мне плохо от мысли, что ему плохо.

Альс наклонился над Котигорошком, стараясь привести его в сознание. Я смочила товарищу губы водой, и, наконец, он приоткрыл глаза и попытался подняться.

– Стела, он жив и пришел в себя, ты не волнуйся, все хорошо. Мы сейчас отведем его в другую комнату, а я позабочусь о тебе.

– Нет, не уводи его, он должен быть рядом, я должна видеть его, касаться, он моя радость, он моя жизнь! Ты не представляешь, как это невероятно – горячо любить, настолько горячо? Интересно, а он знает, что я люблю его теперь вдвое больше? – лихорадочно пробормотала Стелла и опять провалилась в небытие.

– Кого будем спасать? – спросила я.

– Стелла пусть побудет в забытье, иначе у нее начнется любовный бред сродни горячечному. Вообще, думаю, ее придётся держать на снотворных и успокоительных, иначе сгорит. Видишь – у нее уже жар начался. А с Котей надо разобраться. Его надо вывести в другую комнату и попробовать поговорить.

Мы аккуратно вывели богатыря в соседнее помещение. Альс вернулся к Стелле, а я напоила Котю водой, обтерла лоб мокрым платком и спросила:

– Ты как?