Тайна, покрытая мраком

Я споткнулась о какую-то кочку, едва не упала и проглядела тот момент, когда на аллее появился мужчина. Выглядел абсолютно непримечательно, невысокий, в кепке, он шел вдове навстречу. Она на него внимания как будто тоже не обращала, по крайней мере, шаг не замедлила. Они поравнялись, и тут из-за кустов прямо на них вылетел мальчишка на велосипеде. Вдова шарахнулась в сторону, а потом заголосила дурным голосом. Мужчина огляделся вроде бы в растерянности, мальчишка притормозил, оборачиваясь, Екатерина Григорьевна повалилась на землю, продолжая вопить. Со стороны детской площадки уже подтягивался народ, а мужчина бросился бежать в сторону заброшенного кинотеатра.

— Держите его! — кричала Екатерина Григорьевна, елозя желтым платьем по асфальту, а я замерла на месте, окончательно сбитая с толку. Велосипедист ее точно задеть не мог, а если все-таки задел, то самую малость, так что непонятно, чего ее так разбирает. К тому же мальчишка, бросив велосипед, подбежал к ней, и кричать «держите его» не было никакого смысла. Выходит, она имела в виду мужчину, а вовсе не мальчишку.

Вокруг вдовы начали собираться люди, возбужденно переговариваясь, и я услышала чей-то голос:

— «Скорую» вызовите, на женщину напали.

Примкнув к толпе, я выглянула из-за ближайшей спины, и моим очам предстала жуткая картина. Вдова лежала на асфальте, с заботливо кем-то подсунутой под голову кофтой, и обеими руками держалась за бок. А на желтом сарафане расползалось кровавое пятно, как раз в том месте, где были сцеплены ее ладони. Лицо посерело, глаза закатились.

— Это что же делается, — причитала рядом со мной бабка. — Белым днем, в центре города женщину зарезали.

Я уже готовилась грохнуться в обморок, но тут выяснилось, что причислять к покойникам Екатерину Григорьевну поторопились.

— Где «Скорая», вашу мать, — отчетливо произнесла она, взглянула на свои окровавленные руки и отчаянно взвизгнула.

— Он к кинотеатру побежал, — наконец-то начав соображать, заголосила я, и двое мужчин, оказавшихся в толпе, с готовностью ринулись в том направлении, но вернулись даже раньше, чем приехала «Скорая».

— Ушел, — сказал один из них в досаде. — Там в заборе дыра…

— Кто это был? — наклоняясь к Екатерине Григорьевне, спросила я, вспомнив о своей роли сыщика. Она мутно посмотрела и не ответила, а меня, скорее всего, не узнала, что неудивительно.

Наконец появилась «Скорая», вдову увезли, а вслед за этим и полиция пожаловала, народ начал торопливо расходиться, и я одной из первых покинула аллею. Там остались только две старушки. За ними я и наблюдала, укрывшись в кустах по соседству. Видели они примерно то же, что и я: женщина шла по аллее, навстречу ей мужчина. Тут появился мальчишка на велосипеде… Ему Екатерине Григорьевне стоило сказать большое спасибо, скорее всего, внезапное появление велосипедиста уберегло вдову от смертельного удара.

Добравшись до ближайшей скамьи, я дрожащей рукой набрала номер Олега. Длинные гудки. Вдову едва не убили, неизвестно, выживет ли, а нашего сыщика где-то носит. Логично предположить, что на Мальцеву напал убийца ее мужа. Сначала с ним разделался, а потом и ее очередь пришла. Выходит, она знала гораздо больше о делах Степана Ильича и о причинах, по которым кто-то желал его смерти. Может, оттого и в полицию не спешила. Как оказалось, зря. В полицию она не пошла, а отправилась в парк. Вряд ли для того, чтобы просто прогуляться. Ей назначили встречу или она сама ее назначила? Догадывалась о том, кто убил ее мужа? Довольно неосмотрительно с ним встречаться. Если только вдова не собиралась убийцу шантажировать. Весьма поспешные выводы. Допустим, ей позвонили, предложили встретиться, пообещав некую информацию. Нападавшего она не знала или не узнала. Шла уверенно, вроде бы не обращая на него внимания… Где же Олега носит? Ладно, нападением займется полиция и, надеюсь, все выяснит. Так что мне свою голову можно не напрягать.

Выждав время, я позвонила в больницу «Скорой помощи». Назвалась родственницей Мальцевой и спросила, каково ее самочувствие.

— Ей повезло, — ответила мне дежурная сестра. — Рана неглубокая, внутренние органы не задеты, нож прошел сквозь мягкие ткани. — При слове «нож» я невольно поежилась. — Сейчас она в шоке, но все будет хорошо.

Чувствовала я себя очень скверно, и это еще мягко сказано. Отправилась домой, по дороге то и дело набирая номер Олега. Теперь его мобильный был отключен. Скверное самочувствие переходило в легкую панику. Любка, напротив, выглядела куда спокойнее, чем накануне. Может, потому что весь день занималась любимым делом: торчала в Интернете, собирая сведения о Береговом. Правда, приготовить обед тоже не забыла.

Мы устроились за столом, я прикидывала, стоит ли рассказать ей о нападении, и пришла к выводу: не стоит, потому что придется отвечать на Любкины вопросы, которые непременно возникнут, ответов я все равно не знаю, а воспоминания о происшествии в парке вызывали нервную дрожь.

— Я тебе на почту материалы о Береговом скинула, — сообщила подружка.

— А можно своими словами? — проворчала я.