Тайна портрета герцогини Розы

— Не всем такое нравится. Вдруг герцогу это придётся не по душе, — заявил Мартин.

Девушка повела бровью.

— Почему именно сейчас мне нужно делать то, что должно нравиться герцогу? — продолжала с равнодушием задавать вопросы Сара.

Мартин был на нервах, поэтому начинал злиться на дочь. Мужчина бросил взгляд на Еву, предлагая ей вступить в разговор.

— Потому что скоро свадьба. Не забывай, что её никто не отменял, — строго бросила она.

В душе девушки вспыхнул огонёк.

— У нас случилось такое несчастье, а вы продолжаете говорить о свадьбе? Да я вообще не хочу сейчас никаких праздников проводить, — начала сердиться она.

— Прекрати капризничать! Свадьба состоится! Герцог остаётся хорошим вариантом для тебя. Если что-то и произошло, нельзя зацикливаться только на этом, подумай о будущем. Твой брат бы тоже хотел этой свадьбы, — вскипел Мартин.

Сара прикусила губу.

— Тео никогда не говорил, что желает этой свадьбы. Для него были важны мои чувства, а не выгода. Будь он здесь, то выступил бы против этой свадьбы, узнав, что я не хочу выходить за Его Светлость! — слегка повысила голос она.

— Но Теодора тут больше нет! Теперь ты единственная, кто может что-то сделать с нашим положением! — накричал на дочь отец.

Слова Мартина сильно удивили Сару. Он их сказал так просто. Так просто говорил о смерти того, в ком текла родная кровь. Всё внутри девушки начало сжиматься и закипать. Её кулаки сжались.

— Он Ваш сын! Как Вы можете так бездушно говорить, что он больше не с нами? Вам совсем плевать, что части нашей семьи больше нет? Почему я чувствую, что страдаю от его потери в миллион раз сильнее, чем вы оба? — повысила тон Сара.

Её слова нисколько не задели родителей, заставляя девушку думать, что она права. Их равнодушие прошлось холодом по её сердцу.

— Страдаешь больше ты, потому что Теодор то и делал, что всюду таскался на тобой. Всегда в спор вступал, когда дело тебя касалось, не уважал своих родителей! Когда вы оба были вместе, то приносили столько хлопот! — продолжал кричать Мартин.

Сара дошла до точки кипения. Это был предел её собственного уважения к Еве и Мартину.

— Таскался за мной? Не уважал вас? — засмеялась она. — А вы сами не знаете, почему он так поступал? Почему всегда стремился быть рядом со мной, а не с вами?

Ева с Мартином промолчали.

— Не знаете, значит… Да как вы можете не знать?! Вам вообще известно, что ваш сын был очень нежным и любящим мальчиком? Он с детства пытался добиться вашей любви, но вы оба были рациональными и равнодушными до мозга костей. Сколько вы ему проблем принесли, стремясь устроиться в обществе выгоднее. Когда Вы, папа, решили сделать Теодора министром нашей прошлой страны, это Я помогала ему с учёбой, а не Вы. Это Я хвалила его, когда он без сна и отдыха пытался зазубрить всю библиотеку, чтобы добиться Вашего внимания. Наплевав на его старания, Вы потом решили отправить его в солдаты. Это не Вы его мозоли и раны лечили, не вы спрашивали, не пострадал ли он, не Вы смотрели на каждый его поединок, а Я. Он побеждал одного противника за другим, показывал невероятные успехи, но Вы никогда этого не замечали. Когда его оклеветал какой-то маркиз, Вы его даже не выслушали, хотя он верил, что Вы будете на его стороне. Он делал всё, чтобы Вам, папа, угодить. Переходил с одного направления к другому, переучивался, но Вы ни разу ему доброе слово не сказали. А Вы, мама? Сколько раз он пытался Вас удивить. Делал подарки, даже стихи читал, этикет знал от и до, но Вы ни разу его не обняли. Он всё делал, чтобы заслужить Вашу нежность и ласку, но Вы всегда были холодны. Это Я его обнимала за все те подарки, которые он для Вас готовил, Я его хвалила, Я была на его стороне. Поэтому он и ходил за мной, потому что чувствовал, что в этом чертовом доме только один человек его любит, а он любил в ответ, потому и спорил, и вступался, и даже спас меня! Да вы оба не можете быть достойны такого сына! Черствые и бессердечные эгоисты! Я сожалею, что мы с братом родились именно у таких, как вы! Я не выйду замуж за Леопольда! Пусть же мы так и останемся просто захваченными без титула людьми! — тяжело дышала Сара, находясь в истерике.

Она вспомнила, как Теодор переживал, когда родители его не замечали, как обнимал ее, когда они не обращали внимание. Он был готов подарить море любви в обмен на маленькую кружку, но от родителей и рюмки не получил. Лишь сестра была его спасением в этом доме. Она так часто гладила его по голове, чтобы поддержать, что это вошло в привычку. Как она для него, так и он для неё был лучиком нежности в этом меркантильном доме.

Заявления Сары вывели родителей из себя. Мартин подлетел к дочери и больно схватил за плечо. От злости он ударил её по щеке.

— Поговори мне ещё тут! Ты не пойдёшь на похороны вообще, останешься дома! Скажем, что заболела, — выпалил отец.

На такой шум сбежались и слуги. Все смотрели на девушку, держащую руку на пульсирующей щеке. Ева даже в лице не поменялась, словно все так и должно быть.

— Отведите её в комнату! Заприте до тех пор, пока не извинится за своё поведение! — приказал Мартин Линде.