Тайна предтеч

Кремнев закончил настройку оборудования. На стене загорелись картинки. Босой помнил, что в школе детям рассказывали про какие-то «видеоролики» и объясняли, что некоторые «электронные устройства» имеют плоские темные поверхности, способные показывать движущиеся рисунки, передавая ранее записанные события. Например, зимой можно было запечатлеть, как падает снег, а летом включить экран и смотреть запись, вспоминая и умиляясь.

— Люди думают, что все началось, когда в Солнечной системе появился первые корабли гррахов.

Считается, что они пришли из далеких галактик и решили отнять Землю у человечества.

— А разве не так?

Кремнев некоторое время молчал, размышляя, как именно стоит ответить на этот вопрос.

— Люди сейчас закопались под землю. Настоящие люди, а не те крестьяне, что готовы вылизывать новым хозяевам пятки. Нам же, борцам за будущее человечества, приходится прятаться. Мы живем как кроты, высовывая наружу нос только чтобы посмотреть на солнце, обжечься и снова нырнуть в свои ходы. Но так было не всегда. Когда-то мы не только умели летать не хуже гррахов, но и оторвались от планеты, вышли в космос и начали осваивать ближайшие планеты.

— Я слышал об этом, — негромко вставил Босой, боясь сбить подполковника с мысли.

— Может быть и слышал. Я же помогу увидеть.

* * *

— Слышал, станцию на Плутоне закрывают?

— Вся сеть только этим и жужжит.

— И что ты думаешь? — командир исследовательского челнока пилот четвертого ранга Дмитрий Неслухов ни на секунду не отвлекался от происходящего на центральном экране, как того и требовала техника безопасности. И все же по интонации не трудно было догадаться, что Плутон его интересует гораздо больше, чем посадка сканирующих дронов на астероид.

— Я думаю, — второй пилот, совсем недавно закончивший академию, глубоко вздохнул, — что котики и сиськи с утра бодрят намного лучше, чем сетевой постапокалипсис. Такое ощущение, что последняя домохозяйка оторвалась от любимого сериала и внезапно осознала, как необходима ей станция на холодном космическом камне в шести миллиардах километрах от ее домика в дачном массиве под Усть-Зажопинском, в Третьем безымянном переулке, что слева от сельпо, за старой ивой.

Работа шла рутинная. Полезные ископаемые можно было найти на любом астероиде, но нужно было отыскать в заданном секторе самые богатые и перспективные участки. Во времена, когда на поиски выходила всего пара челноков, каждая находка считалась удачей. Теперь же исследовательские кораблики сновали по поясу как мыши по огромной космической свалке.

— Эти корпорации… — Неслухов не дослушал ответ товарища.

Его руки привычно порхали над пультом управления. Автоматика уже давно бы сделала все сама: направила дроны на контрольные точки, провела сканирование, все вычислила, результаты превратила в таблицы и вывела на экран — но за сотни лет развития программы так и не научились реагировать на незапланированные происшествия, и команды на проведение каждого исследования все равно должен был давать человек. А еще один — его дублировать, одновременно контролируя положение исследовательского челнока относительно других астероидов в поясе. Корабль стоил слишком дорого, чтобы им рисковать, отдавая на волю автоматики.

— Эти корпорации… — повторил Неслухов, когда последний дрон занял свое место, — Им важна только прибыль.

— Ты тоже без зарплаты работать не станешь, — улыбнулся Егоров. Он еще не закончил программу обучения управлению сканированием и мог только наблюдать со стороны.

— Когда в последний раз запускали корабли к соседним солнечным системам? Ты знаешь не хуже меня. Теперь станция на Плутоне. Дальше что? Закроют орбитальные станции на Нептуне?

Финансирование программы исследования колец Сатурна сократили в четыре раза! Человечество сделало выбор. Наш мир снова сжимается до размеров лунной орбиты.

— Глянь, — Егоров протянул планшет.

На экране красовалась персональная яхта межпланетного класса. На ее фюзеляже распласталась фигуристая, на вид едва получившая индекс совершеннолетия девушка в красном мало что скрывающем белье.

Неслухов не удержался от улыбки, но тут же смел ее с лица выражением презрительного отвращения.

— У тебя никогда такой не будет. И у меня. Это удел мажориков.

— Ты слишком серьезен, Дим. Ты хоть иногда расслабляешься?

Неслухов не успел ответить. Дроны, что радостно попискивали в эфир при обнаружении значимых объемов полезных ресурсов, вдруг зашлись непрерывным восторженным визгом.

Цифры на экране, привычно отсчитывающие процентное содержание элементов, замелькали, сменяясь калейдоскопом. Неслухов вперился в перечень данных, в момент забыв и о споре с товарищем, и о будущем человеческой цивилизации. Перед экипажем, вышедшим, казалось бы, на обычный плановый рейс, замаячила премия таких масштабов, что и о межпланетарной яхте можно было бы поразмыслить, пусть и не о такой, как на картинке.

Но главное было даже не это. Данные сначала показали аномальное количество металла в руде, но потом однозначно определили находку как искусственный сплав, а после так и вообще замелькали цифрами об органике и пластиках.