Тайна проклятия

Огонь тем временем начал подбираться к толстому брезентовому куполу, угрожая превратить всё в огромный костёр. Кто-то из людей попытался развалить пылающий каркас стен, но его охватил огонь, и он, обезумев от боли, с диким криком стал носиться по залу, представляя опасность для остальных жертв пожара. Живой факел подбежал к столу, за которым сидел Харольд, и рухнул на пластиковое кресло прямо напротив него. Стоявшие вокруг люди и члены королевской семьи, боясь получить ожоги, рассыпались в стороны, оставив на подиуме именинника и горящего человека. Только двое остались неподалеку, словно понимали, что рядом с молодым человеком безопасней всего. Это был статс-секретарь фонда «Новый порядок» Владилен Мерзавой и Даратэя Скрипник. Они во все глаза, с собачьей преданностью смотрели на Харольда, который внимательно вглядывался в обгорающего на глазах человека. Кожа на его лице начала лопаться, и под ней стал вырисовываться лик Сатаны. Харольд ни секунды не сомневался, что его Отец придёт к нему на помощь, но даже он невольно вздрогнул от такого превращения.

— Ну, вот и настало твоё время явиться миру в качестве нового Мессии, — проскрипел знакомый голос. — Сейчас ты начнешь молиться мне, называя меня «Отец мой», «Бог мой». Проси избавления от смерти. И я тебя избавлю. А заодно и первых свидетелей твоего божественного происхождения. Отныне ты Харольд, сын Божий.

Сатана, довольный собой, захохотал, выходя из обугленного тела несчастной жертвы, которая в ту же секунду съехала на пол, на расплавленном пластиковом стуле, словно на лифте. Между тем огонь достиг уже шатрового покрытия и стремительно пополз вверх. Дым, выходивший до этого через купол, словно по вытяжке, стал накапливаться внизу, грозя смертью от удушья.

— Это конец, — услышал Харольд голос королевы-матери.

— На всё воля моего отца, ваше величество, — откликнулся Харольд, отбросив с подиума стол, стулья и оттолкнув ногой догорающую массу из человеческой плоти и пластмассы.

Он встал на колени и начал молиться. Сначала шёпотом, потом увеличивая силу голоса. На какое-то мгновение дышать стало легче, и люди обратили внимание на молодого человека, стали подходить к нему ближе. Кто-то стал вспоминать слова христианской молитвы, пытаясь присоединиться к нему, но это ему как раз только мешало и сбивало с мольбы Князю мира сего. Поэтому, собрав вокруг себя толпу, он встал во весь рост и, подняв сжатую руку в кулаке к небу и другую, указательным пальцем вниз, он стал громким, завораживающим голосом произносить:

— Отец мой, Бог мой единственный, Владелец мира, в котором я, раб твой ничтожный, проживаю, молю тебя о послании спасения рабу твоему на веки вечные.

Сразу же по окончании слов послышался раскат грома. Все стали креститься, вспоминая позабытые слова главной христианской молитвы.

— Повторяйте за мной, и мой отец пошлёт ливень, и мы будем спасены, — заорал на весь шатёр Харольд, и люди, произносящие христианские молитвы, замолкли, присоединившись к его воззванию. — Отец мой, Бог мой единственный, Владелец мира, в котором я, раб твой ничтожный проживаю, молю тебя о послании спасения рабу твоему на веки вечные…

Так стали молиться хором сто человек, включая членов королевской семьи и саму королеву. После третьего раза по куполу стал накрапывать лёгкий дождик. Поверив в возможное спасение, люди во весь голос стали орать слова этой молитвы, и через полторы минуты на горящий купол обрушился невиданный ливень, словно в небе перевернулся сразу миллион вёдер с водой. Поток воды был настолько силён, что разорвал прогоревший местами брезент и пролился внутрь на молящихся людей, которые в радостном, даже экзальтированном состоянии продолжали бормотать слова молитвы. Огонь, как по волшебству, погас по всему периметру шатра, и о прошедшем бедствии теперь напоминали только обгоревший каркас и отсутствие купола. Спасённые обнимались и целовались друг с другом, щурясь от яркого солнечного света над головой. К Харольду, пользуясь всеобщим ликованием, подошла Даратэя и, не успел юноша опомниться, впилась в него глубоким поцелуем.

— Рада буду тебе служить, — шепнула она ему на прощание, так как её оттеснили другие представительницы славного женского пола, и первой в очереди оказалась жена его брата Уильяма, которая, ошалев от нового рождения, попыталась доказать, что и ей известны тайны французского поцелуя. Следом очередь распустилась, и к нему с благодарностью подошёл принц Чарльз и королева-мать. На этот раз всё пошло не по этикету. Поэтому Харольду пришлось вытерпеть слюнявые поцелуи своей королевской родни. Сразу после этого послышались сирены скорой помощи и стрекот пожарных вертолётов, запоздало тащивших ёмкости с водой. Пожарные, стыдливо пряча глаза, разбивали в потухшем каркасе место для выхода спасённых.