Тайна проклятия

Прилетев в Хитроу, Алёна со съёмочной группой была встречена английскими коллегами, с которыми у канала был договор. Им был предоставлен специально оборудованный для съёмок микроавтобус, и они в сопровождении местного тележурналиста сразу отправились к месту предполагаемого торжества. Церемония официального признания отцовства и знакомства с семьёй должна была произойти в загородной резиденции Виндзоров. Приглашённых гостей было совсем немного – примерно сто человек. Их разместили в красивом белом шатре, разбитом на идеально ровном газоне перед дворцом. Ожидающих гостей развлекал своей игрой королевский камерный оркестр, и разносимые официантами глинтвейн и пунш из-за холодной погоды были весьма кстати. Прессы и телевидения собралось намного больше гостей. По признанию Луцика, почти столько же было на свадьбе старшего сына принца Чарльза Уильяма. Большинство журналистов оставили за оградой поместья, пуская только заранее аккредитованных и только избранные каналы и издания. Для них был шатер поменьше, где устроили рабочие места и установили аппараты с бесплатным кофе.

Согласно регламенту событие должно было начаться с появления автомобильного кортежа, в котором прибудет всё королевское семейство. Шустрый оператор Первого канала, работая локтями, протиснулся между частоколом телевизионной техники, занимая выгодную точку съёмки. Второй оператор установил камеру в самом шатре, где должна была пройти основная часть церемонии. Алёна Рощина вместе с Луциком уселась у режиссёрского пульта, куда были выведены изображения с двух российских камер, а также вид с общей камеры, который был доступен всем телеканалам, – общий план с крыши загородной резиденции. Сергей пояснял Алёне, как будут монтироваться кадры с трёх камер, прижимаясь к ней своим тучным телом, словно невзначай, но девушка понимала, что причина этого далеко не теснота рабочего места. Она боролась с неотступным желанием дать оплеуху назойливому мужчине, который, видимо, полагал, что его протеже не станет противиться. Однако когда потная ладонь мужчины, в перерывах между объяснениями рабочих моментов стала ложиться ей на коленку, она не выдержала и отстранила его руку.

– Ты что, не понимаешь, что твоя карьера зависит только от меня? – решился на откровенный разговор Луцик. – Если я скажу операторам, то мы так снимем минуту с твоими комментариями для новостного канала, что твоя неначавшаяся карьера рухнет в один момент.

– И на что ты рассчитываешь? – разозлилась девушка. – Что я с тобой буду спать?!

– Тише, тише, – испугался её громкого голоса старший «брат». – Ну хотя бы не убирать для начала руку, а вечером отужинать со мной в номере. Ты не торопись ответить, подумай немного, у тебя ещё есть время до выхода в эфир.

Алёна почувствовала, что сейчас она выругается матом впервые за свою жизнь. Иначе он не поймёт, и это будет продолжаться. Голова стала выбирать выражения, которые девушка слышала, проходя мимо строек, пьяных компаний и в автомобильных пробках. Но все ей казались слишком ужасными и никак не «садились» на язык. Когда же она наконец нашла почти литературный компромисс, её взгляд привлекло лицо красивой женщины, мелькнувшей среди гостей мероприятия. Всего лишь миг, но сердце обожгло страхом, повеявшим из далёкого детства. Так бывает, что человек ещё не узнан, а страх уже появился. Например, страх быть узнанным в компании, где ты выдаёшь себя за другого человека. Когда мелькнут знакомые черты кого-то из прежних знакомых, который может разоблачить обман, и нужно заранее выискивать источник своего страха в толпе, чтобы вовремя обратиться в бегство.

– Как связаться с оператором в шатре? – спросила она у Луцика.

Мужчина, принявший её вопрос за согласие, оживился, протягивая ей наушники с микрофоном.

– Давно бы так, – положил он свою руку на её талию. – Будем делать из тебя звезду Первого канала.

Алёна даже не почувствовала его руки, совершенно поглощенная своими эмоциями.

– Первая камера, как меня слышно? – проверила она связь с оператором.

– Слышу нормально, – раздался ответ в динамиках.

– Сделай панораму по залу и останавливайся на самых красивых и молодых женщинах, – попросила она, прильнув к экрану.

– Что, будем это писать? – удивился Луцик, но, поскольку его руку не сбросили, не стал возражать и добавил оператору: – Планы делай покрупнее, может, потом в монтаже сгодятся.

Камера дала панораму, выполняя просьбу девушки, затем стала показывать лица отдельных гостей, соблюдая указанные параметры и увеличивая нужные фрагменты до крупного плана. Алёна увлеклась настолько, что забыла об основной задаче. Вернул её к реальности сигнал о приближении кортежа машин. На заранее отмеченной точке корреспонденты новостных каналов стали по очереди делать краткие анонсы. Луцик торопил Алёну, поглядывая на часы:

– До нашего включения пять минут, ты помнишь текст?

Необходимость выхода в прямой эфир национального телевидения моментально сменила ориентиры, и девушка погрузилась в работу. Анонсировав значительное светское событие, она в испуге посмотрела на оператора, но тот показал ей большой палец: это значило, что эфир отработан как надо. Луцик также похвалил дебют, успев опять напомнить про вечер в отеле. Тем временем машины уже въехали на территорию поместья. Первой шла машина с Харольдом, за ним – принца Чарльза и его жены, затем – Уильяма с женой и принцем Генри, и последним мягко подъехал «роллс-ройс» бабушки – Елизаветы Второй, королевы Великобритании…

…Принимаемому в королевскую семью Харольду пришло в голову, что начало церемонии похоже на матч боксёров-профессионалов. Первым на ринг выходит претендент, а последним действующий чемпион. В данной ситуации «действующим чемпионом» была здравствующая королева-мать. Харольду было муторно выполнять предписанный регламент, но он понимал, что вновь вливающийся в семью должен не показывать недовольства, и вести себя подобающе своему высокому положению. Церемониймейстер, стоящий рядом с Харольдом, словно суфлёр из театральной будки напоминал юноше порядок действий.

– Сначала вы встретите отца, с ним только обменяетесь рукопожатием, его супруге – лёгкий поклон, – бубнила на ухо ходячая инструкция по дворцовому этикету.

Когда принц Чарльз вышел из машины и стал здороваться с сыном, раздался залп затворов фотокамер и салют из вспышек. Харольд на секунду ослеп, словно поймал «зайчика» от электросварки. Зажмурив глаза, он не сразу сообразил, что принц приобнял его, отойдя тем самым от этикета. В ту же секунду Харольд услышал внутренний голос, который ему поведал, что над этой фотографией ещё долго будет судачить высшее общество, поскольку его зажмуренные глаза будут трактоваться как отсутствие сыновней радости. Молодой человек понял, что это подсказка от Сатаны, который рядом и пришёл сюда, чтобы помочь ему проявить себя неординарным образом. Как он ещё не знал, но ощутил в себе те же силы и уверенность, как перед броском речного камня.

– Волнуешься, – по-своему оценил его поведение генетический отец. – Я тоже. Когда всё это закончится, у нас будет много времени, чтобы о многом поговорить.

Принцу Чарльзу всё больше нравился свой собственный, вновь обретаемый сын. С момента, когда он прочитал в газете об убийстве своей бывшей любовницы работником муниципальной парковки, до момента, когда он решился рассказать матери о наличии у него сына, прошло три года. Всё это время он следил за спортивными и учебными успехами сына, которого, как круглого сироту, взял под опеку его доверенный сотрудник. Это же лицо, по его поручению, выплачивало покойной леди Митчелл приличное денежное содержание. Королева, когда узнала, потребовала прежде всех разговоров генетический анализ, и он был сделан, под предлогом проведения медицинского обследования перед боксёрским турниром. Как раз к финалу был получен результат, подтвердивший его отцовство. Этим объяснялись его эмоциональный выход на ринг и вручение сыну спортивной награды.

Последующие шесть лет Чарльз потратил на то, чтобы убедить королеву в необходимости признания своего сына. Мероприятие откладывалась по разным причинам. Развод с леди Дианой, потом её гибель в автокатастрофе. Наконец, после свадьбы старшего сына, он выдвинул матери ультиматум: или они действуют сообща, или он сделает официальное заявление без её согласия. Старушка долго возмущалась упрямством непутёвого сына, но в конце концов согласилась, поскольку если семья примет «найдёныша», то это уже будет не скандал, а акт христианской добродетели. Принц Чарльз хорошо помнил их первую встречу, на которой он долго не знал, как сказать юноше, что тот его сын. Когда же он наконец сделал это признание, его сын ответил с истинно аристократическим спокойствием и благородством, что почтёт это за честь. После этого встречи Чарльза с сыном бывали очень редки. В первую очередь, это делалось из-за боязни утечки информации, которая вызвала бы нежелательный скандал в королевстве. Также каждый раз принц боялся услышать от парня вопросы о взаимоотношениях с его матерью. Он не мог сказать ему правду, которая заключалась в том, что он провёл с леди Митчелл один уик-энд, за который заплатил ей пятьдесят тысяч фунтов. Но сын словно читал его мысли и не задавал подобных вопросов, за что Чарльз был ему весьма благодарен.

Вслед за своими высокородными братьями, которые с подчёркнутым холодом пожали ему руку, настала очередь королевы. Бабушка с улыбкой заглянула внуку в глаза и, опираясь на его руку, проследовала под купол шатра. Молча! Но с улыбкой. Всё как было прописано в регламенте мероприятия. Впрочем, Харольд и так услышал, что про себя она подумала. Старая королева испугалась за свою семью. Кукушонок! Она мысленно назвала его кукушонком!

Харольду стала симпатична эта коронованная особа. Вопреки своему отношению к нему, а может быть, именно за такое отношение, как достойному противнику. К этому моменту официанты накрыли столы: фрукты, лёгкие закуски и шампанское. Королевская семья уселась за круглый стол в обновлённом составе. Сотни телекамер фиксировали этот высокорейтинговый новостной сюжет. Стол находился на небольшом подиуме, напротив центрального входа, так чтобы с каждого места можно было видеть всё семейство. Наконец настал момент оглашения новости, ради которой собрались избранные гости. Принц Чарльз встал с микрофоном:

– Леди и джентльмены! Я благодарю вас, что вы приехали по моему приглашению на это знаменательное событие для нашей королевской семьи. Сегодня я торжественно хочу объявить, что у меня есть третий сын, которому сегодня исполняется двадцать один год и который сегодня впервые предстаёт перед всеми в таком качестве. Представляю вам принца Харольда Даньелза-Виндзора. – Он сделал знак рукой, и Харольд поднялся под аплодисменты аристократической и другой влиятельной публики, которая с нетерпением ожидала увидеть воочию основную интригу «завтрака с королевой». – Прошу поднять бокалы в честь дня рождения моего сына, а все вопросы, касающиеся тайны его появления, будут освещены на вечерней пресс-конференции. Самые же нетерпеливые из аккредитованных журналистов могут получить краткий пресс-релиз для своих изданий прямо сейчас у пресс-секретаря.

Представители прессы бросились наперегонки получать заветный релиз, чтобы отправить в СМИ, которые с нетерпением ожидали сенсационного материала.

– Харольд, ты доволен, как всё происходит? – поинтересовался у сына принц Чарльз, вернувшийся на место.

– Да, благодарю вас, – кивнул новый член семьи.

– «Благодарю вас, папа», ты можешь добавлять теперь папа,  – с улыбкой предложил ему наследник престола.

– Хорошо, я учту на будущее, – с трудом сдерживая злость, послушно принял предложение Харольд, который для себя решил, что отцом он этот носатый генный материал не назовёт никогда.

– Нам надо бы с тобой поболтать по-свойски, – бросил через стол свою реплику принц Генри. – Я же о тебе ничего не знаю. Нет, знаю, что ты хороший боксёр. Надеюсь, ты не пойдёшь в профессионалы.

Последнее он сказал с иронией. Все, даже королева, улыбнулись. Харольд отметил, с каким бы удовольствием он врезал этому рыжему клоуну, окажись с ним на ринге. Старший брат держался несколько отстранённо, словно это мероприятие его совсем не касалось, он больше любезничал со своей молодой женой, которая бросала на Харольда свои любопытствующие взгляды. Внезапно в шатре запахло дымом, и огромный сноп искр вспыхнул коротким замыканием сразу в нескольких местах помещения. Гости, подумав, что это запланированный фейерверк, зааплодировали. Харольд, получив обычную подсказку, сразу понял, что начался пожар. Между тем организаторы подбежали к столу королевы, рекомендуя пройти на воздух.

– Зачем? – поинтересовалась королева, не успевшая понять, что произошло.

– Небольшое задымление, – последовал ответ службы безопасности.

Все стремительно встали, с намерением покинуть шатёр.

– Судя по всему, дверь заблокировалась, не откроется, – сидя на своём месте, отчётливо произнес Харольд.

Он произнёс это после очередной подсказки Сатаны, который с ростом языков пламени проглядывал для него всё явственней. Подбежавший другой сотрудник охраны доложил начальнику, что электронную дверь заклинило. Бросившаяся с огнетушителями на очаги огня обслуга обнаружила, что в них нет пены. Между тем огонь сильно распространился по периметру шатра, поедая трёхметровый деревянный каркас. Температура внутри помещения стала невыносимо жаркой. Все сгрудились в центре, звоня безпрерывно по мобильным телефонам с призывами о помощи. Официанты вылили все запасы питьевой воды, потом в ход были пущены сухие вина и шампанское, но это только чуть замедлило распространения огня.

– Землю! – закричал принц Чарльз, стараясь перекричать безпорядочные вопли обезумевших людей. – Надо сыпать на огонь землю!

Все посмотрели под ноги, на искусственное травяное покрытие, какое обычно бывает на футбольных полях.

– Что же они там, снаружи ничего не предпринимают? – раздался близкий к панике голос королевы.

Она теперь была похожа на перепуганную пенсионерку. Копоть от огня обильно усеяла её безукоризненный кремовый костюм, и она инстинктивно стряхивала с себя пепел, размазывая его ещё больше. Харольд посмотрел на часы. Они показывали, что с момента пожара прошла всего одна минута. Он понял, что Сатана, хозяин адского пламени, смог практически остановить время внутри шатра. Словно эта огненная вакханалия была перемещена в другое измерение, туда, где сосредоточены вечные муки в огне адовом, и поэтому время стало замирать, подчиняясь воле Хозяина преисподней.