Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби

— Приятно видеть, что вы настолько любите вашу… должность.

Это был скандал! Определенно. Смутившиеся офицеры поторопились покинуть пристань, матросы, напротив, прислушивались с живейшим интересом, а вот на лице леди эн-Аури на мгновение промелькнула откровенная досада, да и взгляд ее не предвещал мне ничего хорошего. Впрочем, ее чувства заботили менее всего — я с улыбкой ждала ответного хода стремительно приходящего в себя герцога. И дождалась — затуманенный взор стал осмысленным и обозленным.

— Леди Уоторби! — прошипел взбешенный оттон Грэйд.

— Лорд оттон Грэйд, — в свою очередь весьма язвительно ответила я.

Взгляд герцога потемнел. На сей раз от глубокого и непреодолимого чувства ненависти, и нет даже сомнений в том, что ненависть относилась ко мне.

— Леди Уоторби, немедленно ступайте на паром! — было заметно, каких трудов стоило лорду сдержаться и не опуститься до произнесения хотя бы доли тех выражений, которые читались в его полном ярости взоре.

Вот только это была уже война!

— Лорд оттон Грэйд, простите, если помешала. — Объясни, Пресвятой, почему улыбка не покидает моего лица. — Это невероятная бестактность с моей стороны, столь остро реагировать на отсутствие у вас не только воспитания, но и познаний в области общеизвестных правил этики и морали.

Лицо последнего представителя военной династии Грэйд на мгновение исказила столь неистовая ярость, какая, вероятно, не была известна всем его доблестным предкам. Лишь на мгновение, после чего напрочь позабывший о любовнице, присутствующих на пирсе рабочих и матросах, да даже о собственных офицерах, герцог направился ко мне.

— Знаете, леди Уоторби, — прошипел он, — пожалуй, я буду вынужден продемонстрировать вам мои познания в области применения розог.

Что-то внутри меня содрогнулось от ужаса, но внешне… улыбка все так же не сходила с моих губ, когда я все столь же громко ответила:

— Ваша светлость, прискорбно наблюдать явные склеротические симптомы в вашем еще далеком от престарелого возрасте, однако вынуждена напомнить — я не ваша дочь, не ваша воспитанница и не ваш офицер. И, боюсь, мой статус не позволяет вам продемонстрировать все имеющиеся и, я уверена, крайне обширные знания в области телесных наказаний, как, впрочем, и использовать жестокие воспитательные меры. Будущих жен воспитывать не принято, лорд оттон Грэйд. Это несколько выбивается из общеизвестных представлений о периоде ухаживания, не находите?

И герцог остановился. Несколько секунд молча взирал на меня, а после:

— Так значит, война, леди Уоторби?

Сказано было негромко, и услышали лишь я да вновь прикоснувшийся к моей руке дух ветра. Настойчиво потянувший меня прочь. И мне действительно очень хотелось бы сбежать с места событий, но… трусость никогда не числилась среди черт моего характера.

— Война, лорд оттон Грэйд? — достаточно громко переспросила я. — Учитывая, насколько уязвлено ваше самолюбие, здесь планируется исключительно избиение младенцев.

Черные глаза герцога словно стали еще темнее, а затем он произнес:

— Янир, свободен.

Странное дело, дух не отпустил моей руки.

— Янир.

Выпустил с неохотой, чуть сжав мои пальцы на прощание. Все же господин здесь лишь один, и неподчинения герцог не терпит. И в следующее мгновение на краю пирса я осталась одна, под немигающим злым взглядом последнего представителя династии Грэйд. О чем я думала?! О наказании, несомненно, о том, что слов извинений он никогда не дождется — дважды несомненно. О том, что меня никто никогда не бил… Об этом я постаралась не думать. Матушка Иоланта всегда говорила, что самые сильные цветы — взращенные с любовью. А значит, я, та, кого купали в нежности и любви с раннего детства и окружили вниманием и заботой в лицее, должна быть очень сильной. Даже в такой ситуации.

— Ваше поведение неприемлемо, леди Уоторби, — уверенно и зло произнес лорд оттон Грэйд.

— Вы унизили меня, — внутри все дрожало, внешне я, к собственному удивлению, оставалась совершенно спокойна, — и ожидали покорности?! Я юна, лорд оттон Грэйд, но не лишена самоуважения, и если вы не способны следовать правилам приличия не только наедине, но и прилюдно, вам не следует упорно цепляться за идею об этом браке, который, и это уже очевидно, не приведет ни к чему хорошему.

Герцог молча шагнул ко мне, приблизившись на недопустимое расстояние, в котором не осталось собственно никакого расстояния… Мое сердце замерло, однако я даже взгляда не отвела, уверенная и в собственной правоте, и в том, что сумею сдержаться.

— Леди Уоторби, — голос герцога предвещал исполнение моих самых худших предположений, — вы…

И в этот момент на пристани раздалось:

— Дэсмонд, мне очень жаль, что нас прервали, но все же…

— Офицер эн-Аури, — лорд Грэйд даже не обернулся, — приступайте к вашим служебным обязанностям!

Я не видела реакции леди, все происходящее на пирсе закрывала для меня широкая грудь человека, ставшего роковым событием в моей жизни, растоптавшего мои надежды на счастливый брак, на любовь, радость и круговорот светской жизни. Возможно, именно обида за все отнятое спровоцировала мое ядовитое высказывание: