Тайна пропавшего ученика

Флинн ощущала в душе одновременно счастье и горечь. Впервые в жизни кто-то поверил, что она сумеет совершить что-то важное. Но что? Ей осталось провести в поезде всего несколько дней. И за это время она, кажется, не способна даже найти брата.

– Флинн, – опять осторожно вернулся к теме Касим, – что ты здесь делаешь?

– Попусту трачу время, – наконец отозвалась Флинн, с унылым видом поглаживая прохладный кожаный переплёт. – Думаю, Даниэль просто хочет держать меня под контролем – на случай, если мадам Флорет права и я собираюсь в поезде что-то разнюхивать.

– Ну, тут она не очень ошибается, да? – лукаво улыбнулся Касим. В его глазах светилось воспоминание о прошлой ночи.

Флинн, бурча, убрала блокнот:

– Я всего лишь хочу найти брата. Если это запрещено, то здешние законы срочно требуют пересмотра.

– Это ещё с какого перепугу? – с сарказмом поинтересовался Касим. – И что же, интересно, во Всемирном экспрессе запрещается? Кроме фанатских футболок, синих волос, писанья из окна, беготни по коридорам, шума после отбоя, разговоров на уроках, современной техники…

Перечисление прервал долгий звук гонга, оповещающего о начале занятий. Касим со вздохом прислонился к окну рядом с партой, спрятав золотую медаль в потёртом рукаве школьной формы.

На фоне павлинов в сине-зелёных рубашках Флинн чувствовала себя в клетчатой красно-оранжевой не в своей тарелке и надеялась, что преподаватель не обратит на неё внимания.

Павлин за партой позади Флинн выпрямился на своей крутящейся банкетке, как дрессированный пудель. Флинн тайком покосилась назад. Это была Гарабина.

– А эта что здесь забыла? – прошептала Флинн. – Даниэль сказал, что здесь первый класс. Павчата.

– Гарабина тоже павчонок, – прошептала в ответ Пегс. – Она только изображает, будто намного старше.

Флинн сникла:

– Неужели и Гарабине всего тринадцать?!

Сама она, вероятно, и через сто лет не будет выглядеть такой уверенной и в каком-то смысле осведомлённой, какой Гарабина кажется уже сейчас.

Было ровно восемь, и секунда в секунду в класс вошла преподавательница героизма. Это была… мадам Флорет. У Флинн сердце ушло в пятки. Теперь она поняла, почему у Касима на лице появилось такое раздражение.

Без всяких приветственных слов мадам Флорет промаршировала по вагону и опустила все восемь рулонных штор. Вагон тут же погрузился в полумрак; в щели, разрезая пространство на полоски, прокрадывалось лишь несколько слабых солнечных лучей. Флинн поняла, что лампы здесь на столах не для украшения.

Мадам Флорет ещё не успела завершить обход рулонных штор, как вверх потянулась рука Гарабины.

– Простите, мадам, – с наигранной невинностью сказала Гарабина, – но я не знала, что теперь на занятия не обязательно приходить в форме. Или для Флинн Нахтигаль этот закон тоже не писан?

Флинн в душе застонала. Почему Даниэль вместо этого дурацкого блокнота не положил ей сине-зелёную блузку?! В золотую крапинку, как у всех девчонок? В тусклом свете вагона всё вокруг было сине-зелёным от одёжек, которые Кёрли, не разбирая, скопом закидывал в стиральную машину.

– Вы, как всегда, очень внимательны, Гарабина, – похвалила мадам Флорет. Не глядя на Флинн, она обратила колючий взгляд на класс. – Флинн проведёт с нами только следующие две недели – как боль, случайно залетевшая в открытое окно, – поэтому нет смысла тратиться на школьную форму. Прошу заметить, это слова Даниэля.

Флинн не сомневалась, что мадам Флорет имела в виду моль, а не боль, и что Даниэль ничего такого про неё не говорил. Однако, несмотря на горящие уши, она держала язык за зубами, пытаясь не обращать внимания на злобное замечание Гарабины:

– Ничего, Нахтигаль, видно у них просто не нашлось для тебя подходящей формы – где же достать сине-зелёную блузку в клетку!

Флинн кипела от ярости и стыда, но упорно молчала, потому что мадам Флорет уже опустила доску. Пегс бросила на неё утешающий взгляд, а Касим закатил глаза, давая понять, что Гарабина несёт вздор.

– Кто-нибудь скажет, где мы остановились на прошлой неделе? – громко обратилась к классу мадам Флорет.

Стуре Аной, сидящий в первом ряду, ответил, не поднимая руки:

– На жизнеописании Джорджа Стефенсона. Он создал Всемирный экспресс. Для этого он изобрёл…

– …магическую технологию, большое спасибо, – перебила его мадам Флорет, беря мел.

Флинн заворожённо смотрела, как она быстро рисовала на доске круг с чем-то похожим на пропеллер с тремя лопастями.

За спиной Флинн Гарабина с таким усердием царапала что-то в своём блокноте, что Флинн, несмотря на резкий голос мадам Флорет, ясно слышала скрип пера.

– В 1831 году Джордж Стефенсон обнаружил, что для создания Всемирного экспресса ему нужен новый вид магии, – начала лекцию мадам Флорет и подписала под нижней лопастью пропеллера «старая магия».

Пока мел скрипел по шиферной поверхности доски, Флинн наклонилась к Пегс.

– Разве по понедельникам в расписании не героизм? – тихо спросила она. Из-за всего происходящего в данный момент Всемирный экспресс казался Флинн скорее какой-то чокнутой школой для волшебников.

Пегс неопределённо кивнула, не отрывая взгляда от доски.