Тайна пропавшего ученика

Не говоря ни слова, Фёдор тяжело зашагал в направлении спальных вагонов. Флинн слышала, как затихли его шаги, а затем хлопнула вагонная дверь. Флинн вздрогнула. Звук был глухой, дребезжащий, точно такой же раздался и у неё в душе. Словно разбилось что-то, в чём прежде была трещина.

Последовавшую за этим тишину переполнял ужас. Затем Касим встряхнулся, как мокрый пёс.

– Проклятие, – сказал он. – И что теперь?

– Теперь, – повторила Флинн, – теперь я продолжу поиски. – Она была разочарована, сбита с толку и очень возбуждена. Но что делать – речь шла не только о ней самой. Речь шла о Йонте, которому, возможно, грозит опасность. Иначе он давно бы уже дал о себе знать. Ей нужно взять себя в руки.

– Нет, – покачала головой Пегс, – мы продолжим.

Она нагнулась за фонариком и направила луч, как это делал Фёдор, на потолок. Там, чего Флинн до этого не заметила, было налеплено множество билетов.

Потолок походил на спину какого-то сине-зелёного чешуйчатого зверя. Старые золотые билеты по углам потолка уже отлеплялись, но более новые, беспорядочно наклеенные поверх, ещё крепко держались на своих местах. Вагон полнился тихим хрустом.

– Да их тут тысячи! – в ужасе выдохнула Флинн. – Билет Йонте могли давно залепить новыми!

Пегс покачала головой.

– Видны билеты вплоть до 1933 года, – сказала она, садясь за одну из парт и откидываясь на спину. Ожерелье на ней тихонько звякнуло, а юбка зашуршала. – Видишь? Билеты становятся золотыми, когда их обладатель умирает. Как вон там: Хельмут Ньютон и Айзек Азимов, оба учились в поезде больше чем три четвери века назад. Билет Йонте должен быть одним из сине-зелёных поверх тех. – Пегс болтала ногами, словно лежать на парте ей ужасно нравилось.

Флинн охватил страх.

– А если нет? – прошептала она. – Вдруг мы найдём билет Йонте… а он золотой?

Пегс и Касим ответили ей пугающим молчанием.

Касим тихонько отодвинул в сторону несколько книжек и лёг на парту рядом с Пегс, положив руки под голову. Немного поколебавшись, Флинн сделала то же самое.

Луч света скользил по ещё видимым билетам. Бесчисленные имена, бесчисленные жизни на борту поезда…

– Розалинд Франклин, Фридрих Штовассер, Рег Уайльдер, Файви Мустаки… – бормотала Флинн.

Через некоторое время луч фонарика скользнул по билету с датой поступления двухлетней давности. Не веря своим глазам, Флинн поднялась, чтобы присмотреться повнимательнее. В центре стояло имя «Фёдор Куликов».

Флинн с шумом вдохнула воздух, словно тайну, которая всё это время стояла между ними. Фёдор получил билет?!

Он мог бы спокойно избежать всех этих стычек между обслуживающим персоналом и павлинами, мог бы быть учеником Всемирного экспресса.

У него был выбор – и он принял неверное решение.

Может, именно поэтому он так раздражается. Потому что сам это понимает.

Внутри у неё всё болезненно сжалось.

Целый час Флинн, Пегс и Касим лежали на партах, глядя вверх на шелестящий билетами потолок так, словно лежат под кроной какого-то дерева, на улице, ночью. А светлые буквы на сине-зелёном фоне светились как звёзды, нашёптывая им на ухо истории из прошлого. Они пропутешествовали лучом фонарика по каждому из бесчисленного множества билетов. Они нашли билеты нынешних учеников, а также большинства учителей и несколько действительно очень старых. Только одного билета они не нашли: билета Йонте.

Всемирный экспресс пыхтел по ночным Альпам, окружённый с обеих сторон крошечными огоньками деревень и вздымающихся до небес замков, а Флинн чувствовала себя такой растерянной, как редко когда прежде.

Йонте точно был здесь. Но, судя по всему, следы его пребывания в поезде кто-то уничтожил.

Когда Флинн незадолго до полуночи вернулась к себе в купе, мадам Флорет там ещё, к счастью, не было. Флинн заползла под одеяло и закрыла глаза. Их жгло от усталости и тоски.

Через два часа Флинн в ужасе проснулась, оттого что, дребезжа, откатилась дверь и в купе проскользнула худощавая тень мадам Флорет. Зашуршало одеяло, а потом снова всё стихло.

Флинн тяжело вздохнула. Билет Йонте пропал так же бесследно, как и он сам, и это обстоятельство лишило её этой ночью покоя. Снова и снова ей снилось, что её мысли – это летучие мыши, которые запутались у неё в волосах.

Но времени ломать голову над судьбой Йонте у Флинн не оказалось, потому что следующее утро началось для неё с неожиданности.

– Флинн, ну как, освоилась?

Голос прозвучал в коридоре, когда Флинн вышла из ванной комнаты. Она отрешённо убрала с глаз только что расчёсанные волосы. От хвоста поезда ей навстречу шёл Даниэль. «Угадай с трёх раз, что он там делал», – подумала Флинн, заметив пачку сигарет, выпиравшую из кармана его жилета.

– Прекрасно! – сказал он, не дожидаясь ответа. – Я определил тебя к павчатам. Так мы называем наших первоклассников. Правда, учебный год начался в январе, но они всё ещё такие же неуверенные, как и ты. – Он смотрел на неё так, словно рассчитывал на бурный восторг.

Флинн понадобилось время, чтобы понять, что он имеет в виду.