Тайна пропавшего ученика

Из тишины прорезался ещё один голос. Давно знакомый, хрипловатый и тёплый. Флинн узнала бы его повсюду. И спустя два года он звучал как шорох ветра в колосьях и как гудение разрезающего воздух бумеранга Флинн: голос Йонте:

– Я не позволю с собой так поступать!

Он говорил лихорадочно и беспокойно. Обри и Весна сказали правду: он боялся.

– Я проверю, хорошо?

Глаза Флинн округлились. Йонте говорил так близко, словно стоило только руку протянуть – и дотронешься. Другой, высокий голос что-то возразил ему, но в эту самую минуту Пегс громко спросила:

– Чёрт побери, Флинн, что происходит?!

– Помолчи! – подняв руку, прошипела Флинн. Она хотела слышать Йонте, его родной голос.

– Долго так продолжаться не может, – сказал он. – Не надо смотреть скептически, к тебе же это не относится И смотри мне, не вздумай снова звать Кёрли. Сейчас я это сделаю.

За этим последовала долгая тишина, а потом какой-то глухой звук, похожий на сдавленный крик.

– Йонте? – позвал второй голос. – Чёрт возьми, Йонте, я сейчас войду. Я позову Кёрли, Йонте. Я…

Чьи-то холодные пальцы, забравшись в ухо Флинн, что-то выдернули оттуда. Из головы у неё будто вынули затычку. На неё хлынул поток приятного покоя, тихой болтовни павлинов на перроне, далёких отзвуков вокзальных объявлений.

Флинн зажмурилась. Пегс в ярости покачивала на ладони какой-то маленький металлический предмет. Он гудел, как шмель.

– Упнар, – узнала Флинн. Во рту першило, будто там прошлись наждаком. – Я совсем про него забыла!

Она ещё не успела договорить, как Пегс, размахнувшись, запустила им в железную дверь в конце коридора. Аппарат для перевода, дребезжа, упал на пол и утонул в ковре.

– Ты с ума сошла?! – прохрипела Флинн. – Это же был…

– Что?! – в ярости крикнула Пегс. – Это была гарантия того, что ты лишишься рассудка! – Она предостерегающе подняла палец. – Что бы ты там ни услышала, Флинн, это тебе не на пользу. Это опасно!

Флинн собралась было возразить, но Пегс опередила её:

– У меня чуть инфаркт не случился от страха за тебя! – Она нервно заметалась по коридору. Флинн ещё никогда не видела её такой взвинченной. – Родители не подготовили меня к тому, что здесь будут всякие исчезнувшие сводные братья, ночные расследования, какие-то жуткие устройства для перевода и подозрительные учительницы, о которых станут предупреждать шепчущие созвездия!

– Не забудь про еду, – улыбаясь, подсказал Касим. Он крепко держал Флинн за плечи, словно ожидал, что она в любую секунду может грохнуться в обморок.

– И очень своеобразная еда! – воскликнула Пегс. Она перевела дыхание. – Я хочу поменять билет, немедленно. Восточный экспресс мне, кажется, больше подойдёт.

Касим рассмеялся:

– Остынь, Пегс.

Пегс остановилась.

– А я ещё пока и не горячилась! – сердито вскричала она.

Касим закатил глаза:

– Эта школа немного опаснее, чем ты думала – ну и что с того? В жизни всё то же самое.

Пегс рассвирепела:

– Но я собираюсь стать дизайнером одежды! Всемирный экспресс должен побеспокоиться о том, чтобы до этого я не сгинула. Оставь эту штуку в покое!

Последняя фраза предназначалась Флинн, которая пошла в конец вагона и подобрала упнар. Внешняя металлическая оболочка была повреждена, и прибор тихонько позвякивал, словно внутри у него что-то отсоединилось.

– Он сломался, – сказала Флинн, чувствуя себя точно такой же помятой и разбитой, как упнар. – Стуре меня убьёт.

Пегс вздохнула с облегчением.

– Стуре идиот, – заявила она. – Он сляпал что угодно, только не устройство для перевода.

Пегс была права. Но что же тогда эта штуковина делала? Может, давала Флинн возможность слышать то, что она хотела услышать?

– Выкини это! – потребовала Пегс.

Флинн взглянула на её перекошенное гневом лицо. И внезапно ей стало ясно, что она нашла настоящих друзей. Не тех, что любят её за то, что она странная и не такая, как они, а друзей, которые беспокоятся за неё и считают её присутствие среди них здесь, в поезде, совершенно нормальным – словно так всегда и было.

Одну-две секунды Флинн пребывала в ощущении, что вместе с Пегс и Касимом она неуязвима. Но затем она почувствовала уколы совести. Ей не хотелось, чтобы её поиски Йонте причиняли кому-то беспокойство.

На перроне за окнами стало тихо. Паровоз засвистел, вырвав Всемирный экспресс из сна. Стальной конь, пыхтя, пришёл в движение.

– Хорошо, – пообещала Флинн. – Я выкину эту штуковину.

Когда Пегс отвернулась, она запихнула упнар в карман брюк.

В столовой стоял восхитительно пряный аромат чеснока и паприки. К удивлению Флинн, на этот раз Пегс не возмущалась обеденным меню (суп-гуляш по-венгерски). Вместо этого она достала кирпичного цвета коробочку с шоколадными конфетами, пахнущую мятой и мускатом.